Мы были вынуждены создавать государство

Итак, выборы и в городской Совет, да и в Верховный Совет МССР в большинстве своем выиграли те кандидаты, которых поддерживал Объединенный Совет трудовых коллективов.
Уже после выборов продолжались беседы и консультации со мной депутатов от ОСТК на предмет проведения первой сессии горсовета. На меня надеялись, и эти надежды предстояло оправдать.
Думаю, что выбор пал именно на меня потому, что из директоров я был еще достаточно молодым и к тому же недавно приехавшим в Тирасполь, а значит, не успевшим еще «обрасти» связями и обязательствами.
Завод к тому времени уже вполне крепко стоял на ногах. А в масштабах города и на более высоком уровне требовалось работать и работать, объединяя все силы, борясь с опасностью националистической заразы. Было уже четкое понимание того, что предстоит настоящая борьба - жесткая и принципиальная, требующая полной отдачи с губителем жизни - национализмом.
В начале апреля прошла организационная сессия городского Совета Тирасполя. Моим соперником на выборах председателя был секретарь горкома партии Л.Цуркан. Но реальный расклад сил в Совете поменялся по сравнению с прошлым созывом, и меня избрали председателем. Заместителем председателя горсовета стал В.М.Рыляков.
Каково было оказаться в должности председателя Совета?.. Непривычно, конечно. Безусловно, главное место в моей деятельности тогда занимали политические вопросы - такая сложилась ситуация.
Что же касается чисто городских проблем, в частности, проблем развития городского хозяйства, то сказалось то, что когда-то в Новой Каховке в бытность мою заместителем главного инженера завода по техническому перевооружению мне пришлось заниматься сходными вопросами. Территория завода там огромная - сто двадцать гектаров, полгорода, включая котельные, было на нашем балансе, плюс вся социальная инфраструктура... Так что принцип решения вопросов коммунального хозяйства был мне знаком. К тому же непосредственно ими ведал исполнительный комитет горсовета, который тогда возглавил опытный специалист своего дела С.И.Мороз. Немаловажным оказалось и то, что нам тогда с самого начала не пришлось менять саму систему управления городским хозяйством - ведь по-прежнему существовал Советский Союз, была единая финансовая система. Достаточно отлаженная система, несмотря на определенные сбои, все-таки продолжала в целом исправно работать...
В середине апреля началась сессия Верховного Совета МССР нового созыва.
…Вспоминаю наши первые поездки в Кишинев на эти заседания. На ночь в гостинице мы там оставались редко, обычно ездили домой. Ездила тираспольская делегация на "Тойоте" кировского завода, причем по дороге домой на политические темы практически не разговаривали - слушали музыку или репризы Хазанова... Когда наслушаешься, бывало, речей депутатов-народнофронтовцев, отпадет даже всякое желание их комментировать, как будто в грязь по шею окунулся...
Что особенно поразило в кишиневском парламенте - недальновидность, ограниченность депутатов от народного фронта Молдовы и их пристяжных. А сколько злобы, батюшки!..
И кто, захлебываясь от ненависти к другим национальностям, призывал "поставить всех пришлых на место" и "закрутить гайки"?.. Уважаемые артисты, деятели литературы и искусства. Какой контраст с их привычно знакомым образом высокопорядочных, интеллигентных людей!
Особенно запомнился в этом плане всем полюбившийся по фильму "Цыган" актер из Бельц Михай Волонтир. Там, в роли, благородно сдержанный Будулай, со спокойным взглядом задумчиво-добрых глаз -открытая душа... А в зале парламента депутат Волонтир с перекошенным от злобы лицом чуть ли только ногами не топал, крича о проклятых «русских оккупантах»!
Только и слышали мы в парламенте о том, что Молдова-де кормит весь Союз (начисто забыв о том, что ее бюджет всегда дотировался из союзного бюджета), и что, если перестанет кормить, то уж заживет народ Молдовы так, что и благополучные европейские страны за опытом к нам поедут...
Зажили! Так зажили, что больше миллиарда долларов долгов набрали у всего света, а нищета в Молдове плодится со скоростью небывалой. Где только теперь эти горе-политики и горе-экономисты, туманившие мозги собственному народу?..
А тогда, в апреле-мае девяностого года, их амбиции, конечно, подогревала Прибалтика, в частности, Литва, провозгласившая свою независимость, молчал господин - товарищ Горбачев...
Еще впечатления?.. То, что встречали и провожали нас стоявшие у здания Верховного Совета ССРМ плевками да пинками и дружным воем. О чем свидетельствовало? Да только об одном - нормальных доводов для возражения не находилось, вот и применяли кулаки...
Внутри парламента, в зале, все было предрешено, по-моему, еще до открытия сессии. Нам даже рта не давали раскрыть. Пару раз попытавшись выступить и не получив слова, мы опять предпринимали попытки. Но и они, как правило, были тщетными. А уж если и давали вставить несколько реплик, то при голосовании они не принимались в расчет. Какой уж там учет мнений меньшинства! Что же, спрашивается, делать было в таком парламенте?
Хотя, может быть, и хорошо, что у них так это густопсово получалось, без грима. Националисты свое мурло и пудрить не желали, предстали во всей красе. А ведь будь у них хитрости побольше, могли нам и выговариваться всласть давать, да и физиономии наши в перерывах в покое оставили. Голосовать подавляющим большинством – и все! Кстати, о подавляющем большинстве. Грустно об этом писать, но в большинстве националисты в Верховном Совете ведь вовсе не были. Было там много нормально мыслящих, нормально настроенных депутатов, в частности, депутатов-аграриев. Так вот, они иногда в гостинице потихоньку подойдут и извиняются за поведение своих коллег, а потом глаза опустят и говорят: "Вы ж нас поймите, если мы проголосуем по-другому, нас же в порошок разотрут, а ведь семья, дети...". Недаром наиболее острые вопросы проходили с поименным голосованием, причем путем вставания и произнесения "про" (то есть. "за") или "контра" (“против"). И все это транслировалось по радио туда, на площадь, в толпу, которую мы, приднестровцы, в шутку называли "нашей мандатной комиссией" ...
А с депутатами от народного фронта пытаешься беседовать, а в глазах у них - темнота, просто слепли от ярости: "Мы - румыны, а вы - оккупанты и убирайтесь вон!". Вот и вся недолга!
Там, в парламенте, познакомились с гагаузскими депутатами - с Михаилом Кендигеляном и Степаном Топалом и другими поближе. Они уже тогда активно пытались добиться автономии, да не очень-то получалось. И, видимо, так бы ничего у них с Гагауз Ери и не получилось, если бы не провозгласили они в августе 1990 года Гагаузскую Республику, а потом мы в сентябре того же года - Приднестровскую Республику. Молдове тяжело стало на два фронта реагировать, да и перед мировым сообществом как-то надо было отчитываться суверенной Молдове, как известный персонаж из пьесы Тренева, «очень хотевший в Европу». Ведь гагаузы, как народ, имеют полное право на самоопределение. Так и появилась урезанная автономия Гагауз Ери.
Насмотришься-наслушаешься в Кишиневе "цивилизованных парламентариев" да и сравнишь со своими заводскими, от станка. И сравнение явно в пользу рабочих - у них и понимание здравое, нормальное, рассуждают, не забывая главного - человечности.
А у парламентариев "в центре Европы" (и что за "центр" такой они себе выдумали, из каких географических исследований? Уж говорили бы о "пупе Земли", что ли...) - злоба, ненависть, агрессия.
Вот все это, вместе взятое, и подталкивало к мыслям о том, что как-то надо свой народ защищать.
Первые референдумы прошли в декабре 1989 года в Рыбнице и в январе 1990 года - в Тирасполе. Мы пошли путем самым демократическим - выявить волю народа посредством проведения всенародного голосования. Впервые на территории СССР было реализовано одно из важнейших положений Конституции, декларирующее непосредственное участие граждан в решении важнейших вопросов жизни. Причем, в отличие от Молдовы, мы не боялись обратиться к народу
Приближалось лето, готовились новые референдумы - в Бендерах и в Дубоссарах.
А что значит "готовились"? Это значит, что нужно было проводить серьезнейшую работу на местах, разъяснять людям ситуацию. Причем, в местных сельсоветах зачастую сидели сторонники народного фронта. И вот, не страшась опасности физической расправы, моральных оскорблений от ярых энфээмовцев, агитаторы от ОСТК обходили дома, собирали людей, рассказывали. Газет у нас тогда своих было - с гулькин нос - "Трудовой Тирасполь" - газета Объединенного Совета трудовых коллективов да "Днестровская правда", которая после выборов стала органом горсовета Тирасполя, избавившись от цензуры горкома партии. Вот эти газеты и развозили по городам и районам. Радио своего не было, о телевидении и мечтать пока не приходилось. Так что в основном только убедительно сказанное слово, доходчиво, на примерах объясненный факт были средством по-настоящему массовой информации.
А с экранов телевизоров и из радиоточек, из республиканских газет Молдовы прямо-таки потоком лились вранье, дезинформация, нас представляли исключительно "раскольниками" и "сепаратистами", подрывающими государственные устои Молдовы.
Да, на левом берегу Днестра и в Бендерах горсоветы стали один за другим принимать решения о неприменении на своих территориях нового государственного флага Советской Социалистической Республики Молдова - триколора.
Флаг этот, полностью идентичный румынскому, будил у приднестровцев такие воспоминания о румынской оккупации, такие обоснованные опасения вызывал (в Кишиневе, уже ничего не скрывая, проводили "мосты цветов" через Прут с Румынией, только и тараторили без конца об «унии двух румынских государств»), что странно было бы, если бы, зная это неприятие приднестровским народом триколора, избранные в Советы депутаты взялись бы его вывешивать на официальных зданиях. Грош тогда была бы нам цена в базарный день!
Хотя в Слободзее и в Дубоссарах и секретари райкомов партии, и председатели Советов и исполкомов действительно пытались вывеситъ новые флаги... Но их постоянно срывали, не давая провисеть и дня.
Законы Молдовы... Опять-таки удивляюсь своеобразной ограниченности националистически настроенных депутатов парламента ССРМ и тех, кто шел у них на поводу. Не хватало им изворотливости, хитрости. Они, в упоении от попавшей в руки власти "мы, депутаты, все можем, захотим - и все поменяем!", и не подумали, что, не прислушиваясь к здравым предложениям о необходимости пересмотра ряда дискриминационных статей законов о языках, не учитывая мнения приднестровцев по государственному флагу (хоть бы полосы по полотнищу пустили не поперек, а вдоль!), а главное, поддерживая Прибалтику в ее сепаратистских устремлениях, начав строить и свое суверенное государство, нацелившись на выход из СССР, - они своими недемократическими, силовыми методами вызвали мощную волну протеста, ибо всякое действие вызывает противодействие.
Закамуфлировать свои устремления - националистические, сепаратистские - они не считали нужным. Расчет был прост: "Примем законы, и будут они исполнять их, никуда не денутся, ведь все правоохранительные органы - милиция, Прокуратура, суды - будут стоять на страже этих новых законов. Не захотят исполнять, заставим силой. Сила - в наших руках".
Все, вроде, правильно они рассчитали. Да вот не подучли одного -приднестровского характера.
Часто, когда к нам, в Приднестровскую Молдавскую Республику приезжают различные делегации, повстречавшись с людьми, побеседовав с ними, понаблюдав, они говорят: "Вы тут какие-то особенные!".
Да, мы особенные! Потомки суворовских солдат, запорожских и черноморских казаков, молдавских гайдуков, потомки создателей гордости советской Молдавии - предприятий Тирасполя, Рыбницы, Бендер, потомки отстоявших мир от фашизма в 1941 - 1945 годах советских воинов-героев, не могли безгласно подставить шею под ярмо, смириться с насилием и несправедливостью.
Сама жизнь за много веков совместного проживания выковала здесь в горниле испытаний новую общность - приднестровский народ - со своим менталитетом, со своими характерными чертами, главные из которых -не бумажная, рассыпающаяся в прах при первом же прикосновении, а истинная дружба между людьми разных национальностей, готовность отстаивать свое достоинство, свое право называться человеком.
Помните, у Горького: "Человек - это звучит гордо". Слова эти для приднестровцев - не только школьно-заученная фраза, они во многом выражают суть приднестровского характера.
И в парламенте, и вне парламента депутаты от Приднестровья в то время старались объединить свои усилия, знакомились друг с другом, беседовали и все больше приходили к мысли о необходимости перенести центр приложения сил из Кишинева домой, в Приднестровье. С каждым днем росла уверенность в том, что только объединив и подняв на борьбу свой народ, можно его как-то защитить.
В парламенте же все попытки депутатов - "интердвиженцев", создавших группу "Советская Молдавия", в которую и мы вошли, были заведомо обречены на провал. Но каждый провал лишь укреплял нашу уверенность "Здесь делать нечего - пустая трата сил и времени".
А тут еще этот "знаменитый" случай с избиением депутатов от Приднестровья у стен Верховного Совета ССРМ 22 мая: многотысячная толпа могла нас и в лепешку раскатать, но в планы тех, кто режиссировал спектакль, это, видимо, не входило. Уж очень получилось бы «недемократично» для сообщества тех демократических государств, членом которого нацеливалась стать Молдова. Отлупить - отлупили, для острастки.
Но острастки-то не получилось. Наоборот, они своими руками еще больше укрепили наш авторитет перед избирателями, которые резонно сделали вывод, что раз избивают представителей Приднестровья, выражающих их волю, то же самое в перспективе ждет и их самих, и их семьи, если не принять соответствующих мер защиты. Избиратели потребовали, чтобы мы вообще больше не ездили в Кишинев. Но мы все-таки ездили вплоть до того момента, когда парламент Молдовы принял Декларацию о суверенитете ССР Молдова, и все точки над “i” были расставлены окончательно.
Прежде всего следовало определиться, что мы должны противопоставить курсу официального Кишинева на суверенизацию.
В середине мая в Бендерах прошло собрание представителей от городов и районов Приднестровья. На нем прорабатывался вопрос о проведении референдумов по символике и по вопросу о целесообразности вхождения в Приднестровскую Республику в составе СССР в случае ее образования. В случае же объединения Молдовы с Румынией или же выхода Молдовы из состава Союза решено было остаться в составе СССР. На собрании этом присутствовал В.Пушкаш - заместитель председателя Верховного Совета ССРМ и наседал, как мог, на приднестровцев. Хорошо тогда ему ответил А.Е Сайдаков: "А вы нас не поучайте! Права у вас такого нет. По вам со Снегуром давно уже плачет скамья подсудимых, и судить вас будет народ. Обязательно будет судить!".
Разрабатывался и промежуточный вариант: объединение районов Приднестровья в экономическую ассоциацию, создание свободной экономической зоны.
Что это означало? Означало это попытку защитить себя, прежде всего за счет того, чтобы перестать кормить за счет собственного труда других, чтобы жить так, насколько хорошо сработаем.
Было ли это сепаратизмом? Нет, нисколько. Ведь мы провозглашали не отделение от ССР Молдова, ни уж тем более - от СССР.
Наоборот, видя потуги официального Кишинева любыми путями и способами откреститься от Москвы, мы прилагали все усилия, чтобы остаться в правовом поле Советского Союза, подавая тем самым сигнал столичным политикам: "Мы отстаиваем общегосударственные интересы, и в этом на нас можно положиться".
Решение о свободной экономической зоне было приято 2 июня 1990 года на I съезде депутатов всех уровней Приднестровья.
Вот написал "съезд депутатов всех уровней" и сам себя поймал на мысли о том, что для нас, приднестровцев старшего поколения, понятие это ясное и привычное, а для неискушенного читателя - абсолютно непонятное.
В ходе подготовительной работы по районам Приднестровья мы пришли к выводу о том, что для того, чтобы приблизить уровень принимаемых решений к уровню Верховного Совета Молдовы, Приднестровью надо собрать представителей всех территорий, причем законно (!) избранных.
Такими законно избранными были депутаты, начиная от депутатов сельских и поселковых Советов и кончая избранными всем Приднестровьем народными депутатами СССР.
Их-то и было решено собрать на собрание в селе Парканы. Собрание конституировалось как съезд. Правильное ли это было решение? Абсолютно правильное при всей своей необычности. Упрекнуть нас юристам Молдовы было просто не в чем: не могли они просто отыскать соответствующей статьи в Уголовном кодексе!
Если нельзя найти, значит, можно придумать... И через три дня в Кишиневе в срочном порядке изобрели и внесли в качестве дополнения в Уголовный кодекс статью 2031 - о препятствовании выполнению требований Конституции ССР Молдова и других законов ССР Молдова или призывах к подобным действиям. Санкции предусматривали достаточно приличный срок: от трех до пяти лет.
Таким образом, мы шли диаметрально противоположными путями: Приднестровье - демократическим, а Молдова - путем поиска законодательной основы для политических репрессий.
На первом съезде была принята Декларация "О социально-экономическом развитии Приднестровья", исходившая из Закона СССР "Об общих началах местного самоуправления в CССP". В ней закреплено было положение о том, что территория Приднестровья управляется избранным на съезде Координационным Советом и его исполкомом, а Верховный Совет Молдовы распространяет законы ССРМ на территорию Приднестровья только после согласования с Координационным Советом.
На съезде я был избран председателем Координационного Совета.
Многочасовые предварительные разговоры с депутатами на местах, напряженная работа депутатов Верховного Совета Молдовы от Приднестровья, особенно тираспольчан и рыбничан, принесла свои плоды. Подъем был такой, что приходилось сдерживать депутатов от принятия уже на этом съезде решения о провозглашении своей республики. И хотя такое решение не было принято, кишиневский Цербер или Аргус (как кому больше нравится!) Пушкаш все равно обвинил нас в антиконституционных действиях и в создании параллельных структур власти.
После внесения изменений в Уголовный кодекс Молдовы, после многочисленных предписаний о вывешивании триколора, 22 июня сессия Тираспольского городского Совета принимает достаточно жесткое решение. На ней было решено, что на территории Совета не действуют законы Молдовы. Одновременно подтверждалось действие Конституции и иных законов СССР. Аналогичное решение через несколько дней принимают и в Рыбнице.
Решившись на такой шаг, знали ли мы наверняка, что будет принято на сессии парламента в Кишиневе на следующий день? Мы знали о проектах решений - нам, депутатам Верховного Совета ССРМ, их обычно раздавали загодя, а то, что голосование пройдет без сучка, без задоринки, - и сомневаться не приходилось, памятуя о "мандатной комиссии" на площади у здания парламента.
23 июня 1990 года Верховный Совет ССР Молдова принял Декларацию о суверенитете, начав тем самым процесс выхода из состава Союза ССР. То, что к этому все идет, было в общем-то ясно еще в мае, когда депутаты признали независимость Литвы и выразили готовность к установлению с ней дипломатических отношений.
Что подобный шаг законодателей Кишинева означал для Приднестровья?
Только одно: окончательную ясность перспективы. Желая остаться в составе единого государства - СССР, при всех своих недостатках имевшего все преимущества великой державы, следовало бороться за создание собственного государства, собственной республики.
Тем более, что правовую базу для создания Приднестровской Республики подготовил ... сам парламент Молдовы, утвердив тогда же, 23 июня, Заключение специальной комиссии по пакту Молотова-Риббентропа, признавшей незаконным факт создания Молдавской ССР в 1940 году. Таким образом, исходя из постулата о том, что МССР была создана незаконно, получалось, что Тирасполь, Каменский, Рыбницкий, Дубоссарский, Григориопольский и Слободзейский районы, входившие до этого момента в состав Украины, тоже незаконно были включены в состав МССР.
...Весь период от первого до второго съезда, то есть все лето 1990 года, вспоминается мне как непрерывная череда поездок по Приднестровью, контактов с депутатами, встреч в трудовых коллективах. Буквально каждая такая встреча привносила что-то свое, вносила свою лепту в понимание того, какой должна быть республика и что еще предстоит сделать для ее провозглашения. Приходилось, конечно, не только слушать, но и говорить, говорить ...
Далеко не блестящая складывалась ситуация в Григориополе: первый секретарь райкома партии, он же и глава райсовета, П.Поян ни в коей мере не желал содействовать нашим усилиям, хотя открыто против и не выступал, пакостил исподтишка, а в самые острые моменты его обычно подводило здоровье. (Сейчас, кстати, дело его - табак, т.е. возглавляет в Молдове компанию по производству табака).
Опирались там на ОСТК Григориопольского района, который возглавлял В.Л.Боднар, на костяк активистов ОСТК Г.Н.Попова, В.И.Митковского и на заместителя Пояна - С.Ф.Леонтьева, который не побоялся открыто заявить о своих республиканских симпатиях своему шефу.
В Дубоссарах тоже было достаточно сложно. Предрайсовета Попа и предисполкома Мицкул продолжали вывешивать триколоры, народ их срывал... С дубоссарцами и с жителями сел района много тогда работали рыбничане В.П.Воеводин, Б.Н.Акулов, Коломиец и Катеринчук (каюсь, забыл инициалы) и многие другие. В самих Дубоссарах сложилась группа депутатов Верховного Совета ССР Молдова, стоявших на республиканских позициях, - В.В.Дюкарев, В.Н.Подгорная, М.М.Мушуманский. Активно работали А.Порожан, В.Финагин, В.Крыжановский.
Рыбничане "поднимали" и Каменский район, а вот тираспольский ОСТК оказывал максимальную поддержку ОСТК Слободзейского района, возглавляли который тогда Ю.Н.Затыка, А.В.Романов, А.Д.Гусар. Подключались к разъяснению жителям Слободзеи и сел района предательской позиции секретаря райкома Русу и предисполкома Ф.Ниряна - братья Караман, один из которых - Александр Акимович Караман станет впоследствии моим Вице-Президентом. В разъяснительной работе участвовал и Н.И.Остапенко - впоследствии председатель Слободзейского райсовета.
Безусловно, в особых условиях проходила агитационная работа в Бендерах и в селах, расположенных на правом берегу Днестра - Кицканах, Копанке. Бендеры, ставшие еще в августе-сентябре 1989 г. одним из центров забастовочной борьбы, ясно и недвусмысленно высказались за присоединение к республике, хотя исторических предпосылок (т.е. вхождения в свое время в Молдавскую АССР в составе УССР) у правобережных населенных пунктов и не было. Зато было четкое осознание опасности национализма и желание от него защититься, была, самое главное, готовность предпринимать решительные действия для этого.
Такую решимость уже продемонстрировали к тому моменту новый состав Бендерского городского Совета, проголосовав против триколора, и рабочий комитет Бендер, вместе с рабочими отрядами Тирасполя и Паркан предотвратившим попытку националистов Молдовы проникнуть в город и силой вывесить государственный флаг Молдовы.
Большую организаторскую работу проделали Г.Ф.Пологов, В.В.Когут, Ф.А.Добров, А.Н.Ефанов, О.П.Запольский.
Конечно, особую роль в проведении референдума сыграл Тираспольский Объединенный Совет трудовых коллективов, который с мая 1990 года возглавил В.И.Емельянов. Именно здесь, в комнате 215 Дома Советов, располагался штаб по проведению референдума, сюда стекалась вся информация с мест. Напряженно работали агитационные группы. Прошло время, всех пофамильно вспомнить просто не могу, поэтому заранее извиняюсь перед ними, ведь весь тогдашний состав ОСТК занимался главным на тот момент вопросом - референдумом. В связи с проведением агитационной кампании вспоминаются мне А.Велько, Л.Воронюк, В.Юрченко, В.Дорош, В.Волков, А.Радченко, И.Степанов, В.Иванченков, С.Сорокин (хорошо проявивший себя в период становления Республики, но затем подавшийся в оппозиционеры под влиянием командарма 14-ой армии А.Лебедя), В.Кирица, Л.Елгин, Н.Авшенюк, Н.Лалудов, А.Подуст, А.Васильев, В.Николюк.
...Проходили один за другим референдумы и сходы граждан – в Бендерах в Дубоссарах, в Рыбницком районе, в Слободзейском районе.
Накануне второго съезда депутатов всех уровней проводились встречи и консультации, причем попеременно - то в Тирасполе, то в Рыбнице.
Как шла выработка документов? Сказать, что это был какой-то планомерный процесс, нельзя. Многие из них рождались спонтанно, иногда писались прямо на книге, положенной на колени, где-нибудь в машине или сидя на ступеньках.
Работала целая группа - готовили доклад к съезду, декларацию, обращения и заявления.
Специалистов-политологов, конфликтологов и прочих разработчиков у нас просто не было. Существовало уже общее представление о том, какие документы должны быть приняты. Писали проекты, обсуждали, причем очень живо, нелицеприятно, иногда споря до осиплости в голосе.
В группу подготовки документов входили В.Рыляков, В.Загрядский, В.Чарыев, А.Волкова, Б.Акулов, В.Воеводин, В.Яковлев. Некоторые теоретические моменты почерпнули и от депутатов Верховного Совета СССР, от группы "Союз", в частности, от Е.А.Когана.
Хочу, кстати, подчеркнуть, что решения II съезда носили чисто политический характер, так как все экономические связи сохранялись.
II съезд депутатов всех уровней Приднестровья 2 сентября 1990 года провозгласил образование Приднестровской Советской Социалистической Республики (с августа 1991 года - Приднестровская Молдавская Республика). Были приняты Декрет о государственной власти и Декларация об образовании ПМССР. Был избран и орган, которому предстояло на ближайшие месяцы руководить вновь созданной Республикой, - Временный Верховный Совет. Съезд избрал меня председателем Временного Верховного Совета.
Как принимались эти решения? Я бы сказал, на большом эмоциональном подъеме. Поддерживало и окрыляло чувство единения с чаяниями людей, которые доверили нам свою судьбу. Велика была и ответственность за судьбу приднестровского народа - мы ведь прекрасно понимали, какой вой поднимется в официальных кругах за Днестром по поводу создания нашей Республики.
Конечно, до конца не хотелось верить в то, что политические вопросы, вопросы государственного устройства политики из Кишинева захотят решать лишь примитивно - силовыми методами. Не верилось в то, что дойдут они до того, чтобы отдать приказ стрелять в народ, который называли своим.
Оставались и какие-то, пусть и не очень большие, надежды на Центр. Правда, надежды эти таяли день ото дня - кремлевские небожители плевать хотели на кровоточащую проблему совместного проживания людей разных национальностей, они отделывались все новыми документами, которые никто не читал, а если и читал, то выполнять не собирался. Еще в апреле Верховный Совет СССР напринимал четыре (!) закона, связанных с национальными вопросами, в одном из которых прямо говорилось об усилении ответственности за посягательства на национальное равноправие граждан и насильственное нарушение единства территории СССР. Все это было хорошо, да опоздало по меньшей мере на год! И все шло согласно поговорке "петух прокукарекал - а там хоть и не рассветай!" Верховный Совет СССР прокукарекал, а кто следил за выполнением приятых решений? Да никто!
И наши первые поездки в Москву только это подтвердили. Ехали туда с надеждой на понимание, возвращались с горечью разочарования. Пришлось встречаться тогда с Лукьяновым, Нишановым, с "силовиками" Крючковым, Язовым, Шаталиным, Громовым.
Единственными в Верховном Совете СССР, кто хоть что-то пытался сделать, как-то спасти государство, были депутаты группы "Союз". Да и они все мыслили глобально, а надо было предметно выбирать звено, ухватившись за которое, можно было вытянуть всю цепь.
Встречался и с Горбачевым. Ну, что о нем сказать? Вот пытаюсь что-то яркое, запоминающееся о нем из своей памяти выудить, и нечего вспомнить. Помнятся только долгие, внушительные и абсолютно пустые речи. Но личность он тем не менее яркая, наподобие Герострата - великого поджигателя. Суметь за пять лет развалить великую державу, устоявшую в свое время перед военной машиной вермахта... Вот тебе и "роль личности в истории"!
Кстати, во время моих недавних встреч в Германии немцы все время задавали вопрос: "Почему у вас так не любят Горбачева, он же демократ, преобразователь". Я им объяснил вполне предметно, что когда они собираются сокращать свои Вооруженные Силы, то все продумывается до мелочей, а когда выводили наших военных из Германии в спешном, пожарном порядке, то вывозили прямо дивизиями в голую степь - ни казарм, ни домов, ничего. Вот и "демократ"! Для немцев он конечно, "лучший немец", способстовавший объединению Германии, но для своей страны, с какой бы стороны ни поглядел, - разрушитель и преступник.
Лукьянов?.. Он вроде бы и сочувствие выказывал, а за спиной, как оказалось, совсем иную линию вел, попросту используя нас как разменную карту в политическом торге с политиками Молдовы по принципу: "Вы нам обещайте в обновленный Союз войти, подписать новый союзный договор, а мы вам обещаем на тарелочке взамен - Приднестровье".
Подтверждение? Да, пожалуйста, - и он, и Горбачев, конечно, все возможное и невозможное сделали для того, чтобы Верховный Совет СССР в декабре 1990 года не принял постановление о признании ПМССР, предложенное нашими депутатами Юрием Блохиным, Борисом Палагнюком и Николаем Костишиным в качестве законодательной инициативы. Я тогда на первом заседании присутствовал, а на второе, было, решил зайти - не тут-то было, пропуска уже нет. Стал узнавать, кто же это так распорядился? Оказалось, Лукьянов. Вот вам и коммунист по убеждению. А ведь кое-кто его чуть ли не к "отцам и “защитникам ПМР” относит…
А ведь верили мы в них, этих предателей собственной державы, ввергнувших в величайшие страдания массу людей, живущих не на своей исторической Родине, да, собственно говоря, и на своей Родине - тоже!
По большому счету в Верховном Совете СССР, как это ни странно, никто не сознавал (кроме наших депутатов), что наступают последние дни Советского Союза, и наступают они при их преступном попустительстве и непротивлении.
Мы ездили в Москву, и к нам ездили из Москвы. Уговаривали...
Приезжали советник Горбачева, маршал С.Ф.Ахромеев, Л.Е.Таразевич из комитета Верховного Совета СССР по делам национальностей с целой командой своих сотрудников. И все они считали нас несговорчивыми. Нас - это Временный Верховный Совет и его руководство.
Так вот, чтобы не было у них мнения, что это лидеры, понимаешь, чего-то мудрят, а народ совсем иное думает, всегда возили их по коллективам, встречались с представителями OСTK. И в этих дискуссиях подготовленные, опытные политики выглядели бледно. Прежде всего потому, что не было у них ответа на главный вопрос: почему продолжают разваливать Союз и не принимают никаких мер противодействия.
И опять-таки, уже по прошествии времени, думаешь: слава Богу, что хватило и ума у нашего народа, и стойкости, чтобы противиться этому натиску из Центра, добавлявшемуся к натиску из Кишинева!
Если бы нас тогда уломали, жили бы мы в Молдове, имея те же огромные долги, не управляя толком ни территорией своей, ни производством. Чего бы было много, так это румын. Это уж точно. Пусть меня превратно не поймут: я, как и все приднестровцы, совсем не против румын. Мы нормально относимся ко всем нациям, но не в качестве тех, кто будет нам диктовать, как нам жить, что делать, на каком языке говорить.
Наша Республика с первых шагов провозгласила национальное равноправие своих граждан, а в качестве официальных были утверждены три языка - молдавский, украинский и русский с тем, чтобы дать гражданам возможность максимально свободного выбора.
Даже название нашей Республики "Приднестровская Молдавская Республика" зафиксировало взвешенный подход к проблеме межнациональных отношений. Приднестровцы были в момент провозглашения ПМР серьезно озабочены не только ростом национализма в Молдове, но и тем, что молдавской нации, как это ни парадоксально звучит, отказали в Молдове в праве на существование. Об этом свидетельствовали постоянно ведшиеся разговоры о том, что нет молдаван, а есть исключительно румыны, и вскоре название государственного языка Республики Молдова было – без всякого совета с народом, кстати, - заменено с молдавского на румынский. А что, как не язык, является одним из важнейших признаков нации?
Поспешно, безо всякой подготовки переведя язык на латинскую графику, отказавшись от использовавшейся молдаванами на протяжении многих веков кириллической графики, политики Кишинева, ничтоже сумняшеся, сделали малограмотными сотни тысяч своих сограждан, выросших и научившихся читать на кириллице и привыкших считать себя молдаванами.
Молдаване Приднестровья не пожелали расстаться со своей национальной принадлежностью, а все остальные приднестровцы, с пониманием отнесясь к их боли, решили вынести слово "молдавская" в название республики.
Это не значит, однако, что те из граждан ПМР, которые считают себя румынами, не могут осуществить, скажем, своего права на обучение детей румынскому языку. Есть и такие учебные заведения, однако они отнесены к категории негосударственных. Резонно был сделан вывод о том, что продолжить свое образование они смогут в Республике Молдова, где практически вся система образования работает на румынском языке, или же в Румынии.
...Что это был за орган - Временный Верховный Совет? Работал он в очень сложных условиях, и, конечно, не был чисто законодательной властью в классическом понимании. Скорее, ему пришлось выполнять смешанную функцию и законодательной, и исполнительной власти одновременно. Наиглавнейшая его задача - так и в документах второго съезда было записано - состояла в подготовке и проведении выборов в постоянный Верховный Совет ПМССР в соответствии с законом, который еще предстояло принять.
Республиканского правительства, как такового, еще не существовало, а уже нужно было решать массу проблем, массу жизненно важных вопросов, были задействованы все структуры исполнительной власти Тирасполя. Доставалось тогда и депутатам и Временного Верхового Совета, и горсовета Тирасполя. Что бы мы сумели сделать без этой каждодневной и искренней поддержки! С благодарностью вспоминаю совместную работу коллектива единомышленников - тираспольских депутатов.
Что же касается аппарата Верховного Совета, то работников там было раз, два и обчелся. Но справлялись, однако, со всеми возникавшими вопросами.
Добрыми словами хочу вспомнить всех депутатов Временного Верховного Совета, своих заместителей В.И.Глебова, А.А.Карамана, А.З.Волкову, В.П.Воеводина, работников аппарата С.В.Сураго, Б.А.Пашкеева, В.И.Дерикота, А.Г.Нитецкую, В.В.Заставную, стенографиста А.Н.Файрозова.
Большую работу проделали, подготовив Закон о выборах в Верховный Совет, юристы В.К.Чарыев и Г.С.Андреева.
В соответствии с Законом была создана Центральная избирательная комиссия, которую возглавил А.И.Молгачев. И Центральная избирательная комиссия, и избирательные комиссии на местах тоже работали в экстремальных условиях, и это всегда надо помнить с благодарностью.
Проведение выборов было проблемой номер один. Легитимно, всем народом, в соответствии с законом избранному Верховному Совету предстояло уже по-настоящему строить Республику, принимать судьбоносные для нее решения.
Был беспрецедентный нажим извне: "Не проводите выборов!". Работала тогда согласительная комиссия, члены которой от Приднестровья отбивали все наскоки и отстаивали позицию, выборы - это желание приднестровского народа, который осуществляет свое неотъемлемое право на самоопределение.
Странная, если не сказать больше, была тогда логика у чиновников от Кремля: нельзя потому, что нельзя! Молдове можно было уже фактически отделиться от Союза (не переставая, естественно, использовать выгоды экономического характер), а вот Приднестровью осуществить свое право на самоопределение, желая остаться в едином политическом, экономическом, культурном пространстве с Союзом, - нельзя!
Я уж не говорю о политике двойных стандартов, принятой в международных организациях.
Почему все-таки нельзя? Приднестровский народ - новая межнациональная общность - существует, со своим менталитетом, историей и культурой. Следуя логике международных организаций, только обращенной в прошлое, то же самое "Низзя!" получили бы Соединенные Штаты Америки в свое время, да вот международных организаций просто не успели в тот период создать!
Американский народ - тоже конгломерат людей разных национальностей, но никто почему-то не подвергает сомнению право американцев считать себя американцами со всеми вытекающими отсюда последствиями.
4 июля 1776 года (чем не наше 2 сентября 1990 года!) - День принятия Декларации о независимости, провозгласившей образование Соединенных Штатов Америки - национальный праздник США. Война Штатов за независимость длилась до 1883 года, а потом Англия все-таки признала независимость США.
Конечно, войну за независимость в ХУШ веке и конце XX века отделяет дистанция огромного размера. Но действия Молдовы были аналогичны действиям, скажем, английской метрополии - подавление силой и только силой.
А ведь в истории человечества, пожалуй, нет ни одного примера, когда государство создавалось бы в результате народного волеизъявления, - всегда так или иначе это брали на себя представители тех или иных классов или групп.
В нашем же случае создание Приднестровской Молдавской Республики произошло на основе проведения референдумов и сходов граждан. Поэтому, когда ПМР называют "так называемой" или еще того лучше "самопровозглашенной", звучит это по меньшей мере странно. Как будто та же Республика Молдова не самопровозглашалась, да еще и не народом, а парламентом, как будто это кто-то сделал за нее! Абсурд!
К тому же Республика Молдова стала государством, использовав территорию и границы, созданной в августе 1940 года Молдавской ССР, незаконность создания которой сама же и признала. Явный юридический нонсенс! Однако столь придирчиво и несправедливо настроенное по отношению к Приднестровью мировое сообщество в лице международных организаций совершенно спокойно данный нонсенс восприняло только потому, что образование Республики Молдова укладывалось в доктрину борьбы с "коммунистической империей", а Приднестровье кишиневские политики поспешили окрестить "заповедником коммунизма", хотя оно таковым никогда не было. Что-то теперь после прихода к власти в Молдове коммунистического парламента и коммуниста Президента заговорят в этих организациях? Мы, правда, уже даже как-то стали привыкать к тому, что в высказываниях и действиях тех, кто должен был бы всей своей деятельностью способствовать строгому соблюдению принципа справедливости и паритета интересов, просматривается двойной стандарт, двойная мораль.
В 1990 году, живя еще в составе СССР, мы, конечно, апеллировали прежде всего не к мировому сообществу, а к Москве. Так было и в момент, когда гагаузы на юге Молдовы в конце октября проводили свои выборы в Верховный Совет, а полицейские Молдовы и волонтеры, прибыв туда, готовились силовыми методами помешать выборам. Гагаузам и приднестровцам удалось тогда все-таки достучаться: бойню предотвратили, ввели войска МВД СССР. Однако уже в тот момент присутствовало понимание, что Центр может и не отреагировать на все просьбы и мольбы, а, если и отреагирует, то постфактум, когда надо будет проводить массовые похороны.
Поэтому и отправились на помощь к гагаузам, по их просьбе, помочь в предотвращении угрозы, не дожидаясь реакции Центра, приднестровские добровольцы из всех городов и районов ПМР- на автобусах, безоружные, ибо из оружия тогда была лишь арматура. Не побоялись, не отсиделись. И это единство действий, это мужество в значительной степени продемонстрировало Кишиневу: мы будем отстаивать свой выбор, свою Республику, права своего народа.
На нас сразу же постарались надавить еще сильнее: при попытке полиции Молдовы проникнуть в Дубоссары 2 ноября 1990 года горожане встали живой стеной и не пропустили полицейских. Люди стояли с голыми руками против автоматического оружия. Полицейские открыли огонь, трое приднестровцев были убиты, шестнадцать ранены...
Но запугать наш народ не удавалось, и это показали выборы в Верховный Совет: на них шли, как на праздник, несмотря на напряженность обстановки. Верховный Совет был избран и приступил к работе.
Интересная деталь: второе заседание второго съезда депутатов всех уровней Приднестровья в конце ноября 1990 года объявляет мораторий на формирование органов власти Республики сроком на десять дней и одновременно обращается к Кишиневу с предложением о создании федерации, а также предлагает Молдове подтвердить свое желание заключить новый союзный договор. Планировалась и очередная встреча с Горбачевым.
Может быть, сейчас, одиннадцать лет спустя, такое решение кому-то покажется странным: чего, спрашивается, мы медлили?
Да опять же оставались, наверное, последние крохи веры в то, что центральные органы все-таки вмешаются, очнутся от летаргического сна, увидят, что от государства остались уже только кресла в Кремле да флаг, а остальное - растащили.
Вера ушла не сразу. И она, эта вера, даже в какие-то авторитеты, в персоналии дорогого нам стоила. В том числе и с точки зрения становления нашей государственности. Но мы были такими, какими были. Лишь постепенно пришло понимание того, что мы попросту не нужны ни руководству, ни тем более - партии...
Осознание реалий было горьким, но целительным лекарством. Мы поняли, что сами и только сами должны отстаивать права молдаван, украинцев, русских, болгар, евреев, немцев, поляков, татар, белорусов -просто людей. Мы поняли, что гарантия их защиты - государственность Приднестровья, и что государство нужно создавать, чего бы это ни стоило.
Мы были вынуждены создавать государство, осознав, что иного пути нет.
Создание государства… Как, с чего начиналось, какими силами и средствами?
Главное и основное - кадры. Была категория людей, соглашавшихся идти на работу в новые государственные структуры сразу. Я бы назвал их идейными республиканцами. Примером могут служить работники Прокуратуры: В.К.Чарыев, С.М.Степанов, Б.А.Лучик. Они, не раздумывая, встали на службу Республике.
Были, конечно, и те, кто сомневался, выжидал. Я в определенной мере понимаю тех специалистов, которые были в раздумье в тот момент. Очень все-таки влияло воспитание десятилетиями уважения к закону. Как было решиться переступить, даже если и понимал, что закон несправедлив и более того, что создается целая система несправедливых законов.
Да и с чисто человеческой точки зрения была у специалистов, видимо, тревога за будущее, за семью, за детей - как все сложится, не будет ли репрессий?
Каждый определялся сам. Мы и не форсировали этот процесс, хотя времени было мало.
Как, например, осуществлялся переход под юрисдикцию Приднестровской Молдавской Республики предприятий, учреждений, организаций? Подлинно демократическим способом, путем принятия решения коллективом.
Что нам позволило выжить после провозглашения Республики? Нормальная работа трудовых коллективов, поддержка директорского корпуса и подчеркну - интеллигенции. Хочешь - не хочешь, а напрашивается сравнение интеллигенции Молдовы и нашей, приднестровской. Наши интеллигенты - педагоги, работники здравоохранения, культуры, искусства в подавляющем большинстве не поддались на националистические лозунги НФМ, делом поддержав Республику.
Конечно, как говорится, в семье не без урода: и у нас среди интеллигентов были ярые энфээмовцы, взять хотя бы того же работника Института орошаемого земледелия экономиста Илашку, прямо-таки подвинувшегося на почве национальной идеи. От постановления N 6 тираспольского отделения народного фронта, вышедшего из-под его пера осенью 1990 года, в котором Илашку провозгласил лозунг "Под знаменем Штефана Великого на борьбу с врагами молдавской нации!", он постепенно перешел к активным действиям, организовав при содействии спецслужб Молдовы террористическую группу «Бужор», зверски расправившуюся весной 1992 года с Николаем Ивановичем Остапенко - председателем Слободзейского райсовета, депутатом парламента Молдовы и с Александром Давыдовичем Гусар - заместителем председателя OСTK Слободзейского района, врачом СЭС.
И вот опять двойной стандарт: осуждая терроризм, борясь с ним всеми методами и совместными усилиями, международные организации, не покладая рук, трудятся, чтобы освободить из тюрьмы Илашку с его подельниками, осужденных судом за свои преступления! Как, спрашивается, поглядеть после такого освобождения преступников, отнявших человеческие жизни, в глаза престарелой больной матери расстрелянного ими Николая Остапенко или в глаза вдовы и дочерей Александра Гусара, сожженного террористами?..
Были и не энфээмовцы, а так, я бы сказал, болтуны от политики. Вот, например, бывший наш коллега по парламенту Республики Молдова, учитель истории одной из школ Кишинева А.Сафонов. Участвовал в свое время в "Интердвижении", входил в группу "Советская Молдавия". Потом, сбежав из Кишинева, осел у нас, в Тирасполе. Взялся за создание республиканского управления по народному образованию и провалил работу, потом возглавил созданное информационное агентство "Ольвия-пресс" - и там тот же результат. Оказалось, что кроме извержения огромной массы слов, ни к чему конкретному он не пригоден.
Позже трансформировался в "рупор демократии", стал сам себя именовать "полититологом" и поучать, что и как в Приднестровье надо делать. Так вот потихонечку и погаживает на Республику, которая приняла его в трудную минуту.
Справедливости ради, скажу, что таких, как Сафонов, в Приднестровье единицы.
Конечно, в начальный период существования нашего государства очень помогла налаженная работа Советов и их исполкомов. Подобрались нормально настроенные люди, работавшие так, как надо и столько, сколько нужно было. В Тирасполе в аппарате исполкома это М.И.Иоржева, А.Ф.Полясный, Н.А.Литовченко, В.А.Нарольский и многие другие.
По городским вопросам мне, как председателю Тираспольского горсовета, очень много помогал мой заместитель В.М.Рыляков, ведь с течением времени, когда я стал Председателем Республики (эта должность по сути дела включала в себя президентские полномочия), решение всех вопросов формирования структур исполнительной власти занимало большую часть моего времени. В.М.Рыляков одновременно не переставал вносить свой интеллектуальный вклад в дело создания республиканских структур, став председателем комитета по обороне Верховного Совета.
Блок экономических проблем в самый острый, начальный период взяли на себя О.С.Натахин и В.А.Загрядский, который будучи кандидатом экономических наук, еще с периода политической забастовки 1989 года с помощью ленинградских ученых-экономистов работал над проблемами экономической самостоятельности Приднестровья.
Постоянно рядом были А.П.Манойлов, возглавлявший комитет государственного контроля, и член исполкома Тираспольского горсовета П.А.Заложков. Оба пришли в политику в период забастовочного движения, были сопредседателями республиканского забасткома. Первый из них – водитель, а второй рабочий-модельщик. Так вот они своим неординарным подходом, своим знанием ситуации, знанием мнения рабочих на ту или иную проблему помогали принимать многие сложные решения.
Опыт показал, что когда проблема кажется нерешаемой, нужно подойти к ней нетрадиционно. Так и делали, проводя "мозговые атаки", собирая уже проверенную во многих нештатных ситуациях группу единомышленников, обсуждая, вырабатывая наиболее эффективные подходы.
Условия, в которых принимались решения, были достаточно сложными. Ведь системы государственных органов, такой, которая существует и действует сейчас, тогда не было. Схема "указание - проверка исполнения" не работала, потому что создавать жизнеспособную систему во всех областях, эффективный механизм решения главных задач приходилось "на марше", зачастую путем проб и ошибок. Нельзя сбрасывать со счетов и мощное внешнее давление на Приднестровскую Молдавскую Республику со стороны Молдовы, козыревского МИДа России, равнодушия и противодействия тех российских чиновников высокого ранга, которые зачастую исходили отнюдь не из интересов России, а из своекорыстных интересов, и, конечно же, внутреннего противодействия народнофронтовцев, которых было, правда, немного, но которые все-таки были.
В чем же виделась тогда основная задача? Вроде бы, была она достаточно простой: постараться сохранить все то, что было уже создано в области экономики, в социальной сфере, в образовании, в культуре.
При всех потерях, которые обрушились на наш народ после распада СССР, думаю, что можно констатировать, что главное нам все-таки удалось сохранить.
Когда нас насильно вытолкнули - по-другому не скажешь - в свободное плавание по волнам рыночной экономики периода первоначального накопления капитала в масштабах всего СНГ, мы не утонули, как очень многие нам пророчили, мы удержались на плаву и держимся сейчас.
В значительной степени помогло то, что, несмотря на долгие годы подавления инициативы и вмешательства государства (партии) в производственные вопросы, были настоящие хозяйственники, профессионалы высочайшего класса, которые работали в любых экстремальных условиях, не лозунгами, а реальным делом позволяя сохранить и развить производство, наладить выпуск товаров с жестко предъявляемыми к качеству и конкурентоспособности качествами.
Попробуйте директора, практика сдернуть со своего места и предложить ему взамен министерское кресло... Пробовал, и сколько раз! Отказывались.
Однако, сам пройдя через чистилище расставания с производством, я понимаю их прекрасно: там, на предприятии, несмотря на все трудности, реальное дело, всегда видны какие-то результаты, а в деятельности министра - общие подходы, а ответственности и трудностей не меньше, если не больше, ведь речь идет не об одном предприятии, а о целой отрасли. Но на помощь хозяйственников мы всегда могли и можем рассчитывать.
В организационно-структурном плане, создавая весной 1991 года правительство, мы исходили из того, что масштабы наши тянули, скажем, на область. Вот и решили не городить огород с министерствами, а создать управления. К тому же были еще живы воспоминания о негативных аспектах министерской вертикали в отношениях с предприятиями.
Правда, создавая систему управлений, мы не учли чинопочитания, так сказать, если не министр приехал для контактов, значит, и государства нет.
Первые управления... Тот же О.С.Натахин, согласившийся возглавить управление экономики и финансов, вместе с Загрядским с нуля делали финансовую систему Республики, создавали Республиканский банк, привлекали для сотрудничества банкиров И.В.Хворостовского и И.С.Дизова, разделяли бюджеты Приднестровья и Молдовы. А работников в управлении было аж... десять человек, включая самого начальника и его водителя.
Тот же Ю.И.Гроссул, вставший во главе управления внутренних дел, - на его долю выпал тяжелейший период перехода под юрисдикцию Приднестровской Молдавской Республики органов внутренних дел.
В.И.Глебов, приехавший из Кишинева, направлял первые шаги управления сельского хозяйства...
Первый начальник управления обороны ПМР - командующий 14 армией Г.И.Яковлев, не побоявшийся начальства и готовившийся выстроить офицеров четырнадцатой армии для присяги на верность Приднестровской Молдавской Республике...
Первый командир Республиканской гвардии Ш.Ф.Кицак, начавший вместе с другими кадровыми военными процесс создания наших Вооруженных Сил...
Или вот еще пример: пытались мы вести переговоры с работниками тираспольского отделения КГБ, а они предложили создать фирму и выполнять платные задания. Может, их и можно понять, время тогда было смутное... Но нам-то нужны были не наемники-ландскнехты, а свои, убежденные сторонники нашего государства, которые будут работать не за гонорар, а за совесть. Причем, речь шла вначале не о системе, включающей в себя различные аспекты понятия "государственная безопасность", а о структуре, способной обеспечить даже чисто физически безопасность от террористов Молдовы.
«Приглядел» приехавшего из Прибалтики В.Ю.Антюфеева (скрываясь от знавших его интернационалистическую позицию прибалтийских спецслужб, он назывался тогда Шевцовым), имевшего значительный опыт оперативной работы в уголовном розыске Риги и контактировавшего с КГБ. Назначил его: вручил Указ о назначении его начальником Управления безопасности и сказал "Давай, руководи!". Но прежде, чем руководить, надо было создать... И так - во всех сферах...
Искали специалистов, по крохам собирали опыт, на ходу учились. У каждого из тех, кто пришел тогда в госструктуры, а особенно у руководителей, было тогда внутреннее стремление - защищать людей. Они пришли работать не за высокие зарплаты, не за льготы, - ничего этого не было. Начинали с пустого места. Я это очень ценю и всегда помню.
А депутаты Верховного Совета, членом которого я был до последнего дня его работы! Готовых схем не было, чисто законодательные вопросы порой приходилось отставлять в сторону, и с ходу решать вопросы преодоления экономической блокады и обеспечения приднестровцев самым элементарным (помню, как ждали один (!) вагон с хлебом), вопросы прорыва блокады в области информации, вопросы безопасности и отражение агрессии Молдовы.
Собрались в Верховном Совете, а вернее, были избраны народом, люди, не побоявшиеся поставить на карту не только благополучие свое и своей семьи, но и свою жизнь. Это мужество, не помнить и не ценить которое просто невозможно. Светлая память погибшим во время агрессии Молдовы от рук агрессоров Николаю Остапенко и Степану Покотило, преждевременно ушедшим из жизни Валерию Чарыеву, Александру Сайдакову, Андрею Манойлову, Олегу Запольскому!
Не было среди нас "готовых" депутатов, мы были депутатами Верховного Совета строящегося государства. Жизненный опыт, опыт управления коллективами переносили на решение проблем, стоявших перед Республикой. Обсуждали, вырабатывали решение и прилагали максимум усилий к выполнению. И чувствовали поддержку народа. И это было - главное.
Первым всегда достается самое сложное, первых всегда потом критикуют, рассуждая, что они сделали правильно, а что - нет. И как можно было бы сделать гораздо лучше.
Господа критики! Мы делали все, что могли, выполняли свой долг перед народом, все, что было в наших силах. Мы чисты перед своей совестью.
И еще одно: по всем законам логики, исходя из степени давления, оказываемого на нашу молодую Республику - экономического, политического, военного, нас бы, по идее, уже давно не должно было бы быть. А Приднестровская Молдавская Республика – живет! Видимо, все-таки ходим мы под оком Божиим, строя свое государство.
А что такое государство? Государство - это общность людей, создающих законы для совместного проживания. Мы нашли и продолжаем искать оптимальные условия совместного проживания, обеспечения безопасности, развития промышленности и сельского хозяйства, образования, здравоохранения и культуры, оказания помощи тем, кто не в состоянии обеспечить себя сам.
Жизнь постоянно подбрасывает и будет подбрасывать все новое и новое, в том числе и в области государственного строительства. Но опыт тех первых лет, которые создали основы нашего государства, убеждает в том, что направление было нами выбрано правильно.