Директор

В ноябре 1987 года И.Н. Смирнов приезжает в Молдавию, в Тирасполь. Здесь его ждало предприятие, коллектив которого, похоже, уже начинал привыкать к тому, что из "долговой ямы" выхода не предвиделось. Ситуация на заводе была сложной. И.М. Добровольский, пробывший директором тринадцать лет и в общем-то неплохо работая, видимо, уже исчерпал свой ресурс и ушел с должности по состоянию здоровья.
Должности директора крупного предприятия в тот период мог позавидовать только безумец. Ведь директор был подобно легендарному греческому герою Одиссею, пытавшемуся на своем утлом суденышке пробраться между гигантскими чудовищами - Сциллой и Харибдой, - зажат в прочные тиски между молотом и наковальней - между министерством и трудовым коллективом.
С одной стороны, план социально-экономического развития производства на предприятии утверждал трудовой коллектив, с другой - все основные фонды были у министерства. Вот и крутись, как слуга двух господ, пытаясь во что бы то ни стало уговорить, выбить, достать, договориться...
Но Смирнов не убоялся видимых невооруженным глазом трудностей. Он хотел и умел решать трудные проблемы.
В Доме культуры "Электромаша" 13 ноября 1987 года прошло собрание представителей подразделений завода. Были на нем и представители министерства, и второй секретарь горкома партии. А перед этим самым собранием, как рассказывает В.М.Рыляков, шла, как принято говорить, кулуарная работа среди руководящего состава завода с целью все-таки оставить на месте прежнего директора. На собрании предполагалось дать отлуп привозному кандидату со стороны. Добровольский - какой ни на есть, - а свой, известный до тонкостей, а этот что? "Темная лошадка", да к тому же и варяг из Новой Каховки - что там у него на уме, куда загнет?.. Начали задавать Смирнову каверзные вопросы с подковыркой. Один из таких ехидных вопросов задал и Рыляков (в ту пору работал он начальником цеха).
Но то, как спокойно, уверенно, без суеты, без заискивания перед собравшимися, как квалифицированно и грамотно отвечал на эти вопросы Смирнов - переломило ситуацию. У людей исчезло предубеждение против него. И те, кто пришел с явным и твердым желанием "прокатить", проголосовали за него. Выслушав его программу, заводчане поняли, что пришел не равнодушный чинуша, а человек с настроем на работу, на ликвидацию прорех и "узких мест" производства. Практически единогласно его избрали директором.
Начались трудовые будни. И не только трудовые, но и откровенно трудные.
В своем первом интервью, взятом у него корреспондентом "Днестровской правды" через два месяца после прихода на "Электромаш", И.Н.Смирнов на вопрос "Как вы оцениваете положение, в котором оказался завод?" ответил буквально следующее: "Электромаш" переживает трудный период. План прошлого года по поставкам недовыполнен на 8,6 процента или на 5,3 миллиона рублей. Велико отставание и по другим показателям. Основная причина этого, на мой взгляд, - в том, что важнейшие задачи техперевооружения предприятия решались некомплексно, и с изрядной долей самоуспокоенности. Долгое время затыкали дыры, а перспектива по существу выпала из поля зрения. Подрубали под корень неудовлетворительное материально-техническое обеспечение, отсутствие деловой помощи со стороны министерства. Крайне осложнило ситуацию то, что с 1983 года было заморожено строительство корпуса № 15. Все это больно ударило не только по экономике, но и по социальному развитию. Подорвало авторитет предприятия, в частности, отсутствие у людей перспективы на получение жилья: сейчас в очереди на улучшение жилищных условий электромашевцы составляют едва ли не четвертую часть очередников в городе. Завод потерял значительную часть кадров, особенно из инженерных служб. Со всей остротой проявился ряд противоречий. Одно из них, к примеру, заключалось в том, что при общем неблагополучии завода его СКБ процветало. Делались разработки ради разработок. Не было нацеленности конструкторов на конечный результат - на внедрение новшеств, выпуск добротной продукции. В итоге, доля убыточных для предприятия изделий превышает 700 тысяч рублей. Правда, часть вины за это лежит на министерстве".
Тяжело было начинать процесс преодоления тяжкого груза (в том числе и психологического) отставания. Не хватало оборотных средств для выполнения планов. Несмотря на провозглашение принципа хозрасчета и рыночных отношений, по-прежнему отношения по линии "министерство-предприятие" носили чисто распределительный характер. Многие не могли или не хотели понимать изменившихся условий хозяйствования, притерпевшись к роли аутсайдера... Смирнов вынужден был заменить главного экономиста, главного инженера, руководителя коммерческого отдела.... Но никогда в этих кадровых вопросах не рубил сплеча.
В течение нескольких недель он делал обход завода, знакомился с производством, вникал в подробности. Ему, прошедшему весь путь от ученика рабочего до рабочего-профессионала широкого профиля, а затем и инженера, все было интересно на новом месте работы. Одновременно он знакомился с людьми, происходил обмен мнениями, он откровенно беседовал с рабочими, спрашивал их мнение о начальниках цехов и других руководителях.
О тех, первых месяцах рассказывает Ф.С. Крейчман, нынешний директор "Электромаша", а в то время заместитель директора по производству: "Игорь Николаевич пришел к нам с должности заместителя директора по производству, и именно в производственном цикле прекрасно разбирался, видел все недостатки. Была тогда у меня человеческая опаска: всех поменял, не поменяет ли и меня?.. Но он никогда не подгребал всех под одну гребенку, внимательно разбирался в ситуации. А ситуация, несмотря на большое сходство с его предыдущим местом работы, все-таки отличалась. Смирнов работал в свое время начальником цеха 8 габарита - цеха, производящего крупные машины, к тому же цеха замкнутого цикла. Начальник такого цеха был как бы директором предприятия в миниатюре.
У нас же, на "Электромаше" цеха построены по технологическому принципу, - от одной структуры к другой. И тут так, - все обещают, что все будет хорошо, а в конце месяца в выпускном механосборочном цехе результата нет. В очередной раз провалили план. Игорь Николаевич пытался проводить планерки в сборочном цехе с разбором ситуации. И опять было то же самое: все давали заранее невыполнимые обещания, ну, как же возразить директору! Некоторые просто предпочитали промолчать об узких местах... А потом опять невыполненный план, невыполненные в очередной раз обещания, удар для директора, потому что он был заложником этих обещаний перед Москвой.
Был у меня сложный и долгий разговор с директором. Высказал я ему тогда, что, по моему мнению, директор не должен заниматься текущими проблемами, а вмешиваться только в форс-мажорных обстоятельствах. Иначе просто происходит отстранение руководителей, и все по любому вопросу, по "козырьковой системе", по любому поводу бегут к первому лицу. В результате получается зачастую "королевство кривых зеркал". Я тогда написал заявление об уходе, отдал...
Через несколько дней Смирнов разорвал это заявление.
Он умеет увидеть способность человека к ответственной работе, не склонен к кадровой чехарде, стремится вместе разрешать проблемы. Его демократизм, способность нормально реагировать на критику, - огромное достоинство".
Новый директор в работе старался дойти до глубины, до самой сути. Горностаевой мантии на плечах и короны на голове не ощущал. Надо, - и на крышу лазил, осматривал.
Тогда началось строительство того самого пятнадцатого корпуса, а с финансированием дело обстояло туго, Москва опять пыталась этот процесс заморозить. Игорь Николаевич теребил министерство: по его настоянию приезжал первый заместитель министра электротехнической промышленности, начальник главка, заместитель министра по капитальному строительству, представители Госстроя и Госплана. Он был вхож в госструктуры. Уже тогда умел быстро войти в контакт с людьми любого ранга, поставить проблемные вопросы, указать предлагаемый путь решения и тем самым вызвать доверие к себе. И это были неоценимо важные качества.
В той ситуации, - зависимости предприятия от министерства, слишком большой номенклатуры изделий, существования карательных функций госприемщиков, - у руководителя должно было быть качество не только напористости, но и в хорошем смысле - упорства. А это как раз одно из качеств Игоря Николаевича. Конечно, за это самое его упорство не раз доставалось ему на орехи на коллегии министерства. Да к тому же он никогда не проповедовал стиля заигрывания перед начальством, и всегда говорил правду.
Здесь нужно отметить, что и времена тогда несколько изменились, демократизация была партийной директивой, а значит с определенной долей натиска в министерских кругах, скрепя зубы, все-таки мирились. И, если раньше добивался успеха тот, кто успешнее всего лебезил и заглядывал начальству в глаза, то теперь добивался успеха тот, кто добивался, несмотря ни на что. Характер Смирнова пришелся к духу времени. Открыто "отшить" его, не слишком-то удобного, не решались....
Кстати, о госприемке. Попал тогда Смирнов в самый разгар этой кампании. Введение государственной приемки выпускаемой предприятием продукции по идее должно было поставить вопросы качества во главу угла. Однако вопросы качества здесь диктовал отнюдь не рынок с erо неумолимыми законами конкуренции, а чисто административный комплекс мер, насаждаемых сверху. Причем, как любая кампания, проводилось это без каких бы то ни было проработок технического уровня, без необходимой документации, без должной подготовки кадров, - даже без нужных для этого измерительных приборов (!).
А приговор выносился мгновенно и никакому обжалованию не подлежал: не выполнил - виновен! Представители госприемки получили на заводе власть практически неограниченную, вплоть до остановки производства. Ежедневно, а то и посменно, давался по телетайпу отчет в Москву, в министерство. Конечно, госприемка в какой-то степени дисциплинировала, но делалось это излишне жесткими методами, а самое главное - воспринимались вопросы качества, как что-то навязанное извне, а не необходимое самому трудовому коллективу.
Ситуацию усугубляло и то, что в госприемщики как на подбор пошли технологи из заводского СКБТ, то есть именно те, кто способствовал усугублению ситуации, представляя в свое время несовершенную документацию. Теперь они приобретали статус третейского судьи. Стычки Смирнова с госприемщиками носили практически постоянный характер. Завод вздохнул наконец с облегчением, когда госприемку все-таки отменили.
Об одной из острых проблем того периода рассказывает В.М. Рыляков, назначенный в начале 1988 года начальником производства завода: "В полный рост встала проблема обновления номенклатуры выпускаемых изделий. На разработку, изготовление опытных образцов, внедрение их в производство и серийный выпуск по тогдашним нормам отводилось около полутора лет. Но времени на столь длительную раскачку у нашего завода не было. И тогда по инициативе И.Н. Смирнова были созданы комплексные бригады для разработки и внедрения новых образцов электромашин. Формировались группы конструкторов, технологов. Определялась стоимость работ, и ставилось условие, - чем быстрее будет произведена разработка, тем быстрее будет получена и оплата. Таким образом, ушли от системы окладов, когда можно было чесать в затылке и спокойно ждать, когда закончится рабочий день. Появился явный стимул к производительной работе. И люди работали. Причем, не только на рабочих местах, но и дома, не только по рабочим дням, но если нужно, то и по праздникам. Были подключены опытные производственники. Полученные опытные образцы доводились буквально на ходу, "с колес", быстро выявлялись и устранялись все изъяны.
Выигрыш во времени был огромным: практически за полтора-два месяца появлялась новая машина! Используя такую методику, за полтора года завод обновил до 52% в номенклатуре выпускаемой продукции. Игорь Николаевич не стоял в стороне, - в то время была специальная "бригада Смирнова". Была и "бригада Рылякова".
На заводе изменилась атмосфера, появился интерес к работе, чувство причастности к большим проблемам, которые решались сообща. Коллектив сплотился, каждый работающий осознал свою значимость. На работу шли с желанием, а с работы - с удовлетворением от полученных результатов.
А ведь атмосфера в коллективе во многом зависит именно от руководителя. Игорь Николаевич сумел своей энергией, деловым настроем и уверенностью в достижимости поставленных задач заразить всех".
Линия директора была одна, - как можно скорее в полном объеме запустить производство. Ускоренными темпами шла реконструкция. Производилось улучшение электротехнической части и товарного вида выпускаемых машин.
Говорит Б.М. Штефан - тогда он был председателем Совета трудового коллектива "Электромаша": "Трудовой коллектив установил директору оклад - 350 рублей + 75% прогрессивки (при условии выполнения плана). Но этого "при условии" сразу добиться было невозможно. Так что получал Игорь Николаевич голый оклад.
В то время катастрофически не хватало оборотных средств, и тогда под неослабным контролем Смирнова построили литейный участок. В кратчайший срок был открыт магазин по продаже неликвидов, то есть материалов, частично непригодных для производства. Для населения эти самые неликвиды были просто находкой, а бюджет завода пополнялся.
Начала претворяться в жизнь программа строительства хозспособом, рассчитанная на четыре года. Как только был введен в строй свой собственный растворно-бетонный узел, - дело пошло. Начало строительства первого жилого дома "Электромаша" на улице Горького было положено именно И.Н.Смирновым.
Была произведена реконструкция базы отдыха "Электромаш" на Черном море, туда завезли первые комфортабельные домики из Болгарии. А стало это результатом поездки Смирнова в Пловдив, на предприятие, с которым мы близко сотрудничали. Посмотрел он, как устроен отдых у болгар, и решил, что нужно и у нас все переделывать, чтобы, наконец, наши люди тоже могли отдыхать в нормальных условиях, а не как в лагере беженцев. Разве они меньше заслужили этих самых нормальных условий?..
В бытовках на заводе был произведен ремонт, стало чисто. Построили две сауны, закупили дорогостоящее оборудование для медпункта. Заработал спортивный комплекс. Раз в неделю Смирнов собирал начальников цехов ... в арендованном спортклубе АТБ, играли в волейбол. Он сам - большой любитель спорта, и других к этому приобщил.
Тогда чисто стало не только в бытовках, - исчезли из обихода сплетни и бесконечные разборки и раздоры: завод стал похож на завод.
Директор очень тесно сотрудничал с СТК, практически любой вопрос доводился до совета трудового коллектива.
Хотел он открыть в Москве представительство "Электромаша", - была такая мечта. Помню, неоднократно ездил, выбивал... С одной поездкой связано у меня курьезное воспоминание: я от Смирнова поотстал, а надо было срочно (уже опаздывали в контору) перебраться через проспект Калинина, а там только подземные переходы, - не успеть! Так я с прижмуренными глазами и какой-то подвернувшейся под руку палочкой под истошный визг тормозов и свистки милиционеров, как Паниковский, перебегал поверху... Смеялись потом!".
Всем, без исключения, с кем бы я ни говорила, запомнились коммунистические субботники на заводе во времена Смирнова. И всем запомнилось, как вел себя тогда Смирнов - первое лицо на заводе.
Ф.С. Крейчман: "Все руководители в этот день обычно работали на рабочих местах, в цехах. Вот меня Игорь Николаевич и спрашивает: "А ты в каком цехе будешь?". Отвечаю шутливо, что де-мол в кабинете заместителя директора по производству, ведь всех надо загрузить работой и проследить, чтобы всем всего хватило... А он говорит "Ну ты ж и хитрый!". Посидел я полдня в кабинете, а потом, конечно, работал на сборке. Смирнов же, как обычно, переодевался в костюм сварщика, надевал маску, - и целую смену работал, варил. Его швы, кстати, специалисты хвалили".
Жил тогда Смирнов в общежитии, наконец, когда исполком выделил квартиру, приехала машина из Новой Каховки - с вещами. Стали разгружать. Помогали товарищи по работе. Так всем запомнилось, что когда нужно было снять с грузовика пианино - старинное и такое тяжеленное, - прямо не сдвинешь, с одной стороны ухватились четверо, а с другой - один Смирнов - стащили, не повредив, - сила у Игоря Николаевича недюжинная.
Кстати о квартире. Г.С. Андреева вспоминает: "Я тогда работала юристом исполкома. И вот однажды в кабинет 208 Дома Советов, где находился мой кабинет, зашел высокий мужчина, представился Смирновым. Он сообщил, что назначен новым директором "Электромаша", а ко мне у него был один вопрос: законно ли была выделена ему квартира?.. Я буквально обалдела, за всю свою работу юристом, впервые встречала того, кто интересовался, по закону ли выделяется ему жилье. Всегда было наоборот..."
Все еще с того времени помнят, как он прост в быту, независтлив, бескорыстен. Собой занимается по "остаточному принципу", а вот по отношению к другим заботлив, обязательно поинтересуется, как обстоят дела дома, в семье. Не отрывается от людей, и это, именно это, отличало его, как директора.
Я решила узнать, а помнят ли сейчас, по прошествии одиннадцати лет, Смирнова на "Электромаше"? Беседую с двумя ветеранами завода, - с Леонидом Васильевичем Созоновым - бывшим начальником цеха крупных электромашин, сейчас он работает диспетчером ПДО, и с Людмилой Марковной Грачевой - бывшим начальником обмоточного цеха по выпуску малых электромашин, в настоящее время - начальником отдела конструкторско-технологической документации.
Созонов.: "Первое знакомство с ним было, конечно, на собрании, где выбирали директора. Сразу понравилось, что Игорь Николаевич не кивал на министерство, не сулил золотые горы. Говорил, что надо надеяться на самих себя, работать, и все можно исправить и всего добиться. Вот эту веру в себя, в свои силы он и сумел передать электромашевцам."
Грачева: "У нас был самый большой цех на заводе, триста шестьдесят человек и в основном одни женщины. Помнится, как Смирнов делал первый обход. Шел такой внешне - строгий. Подумали тогда: "Ну, будет нам на орехи!". Потом поняли, он строгий, но по справедливости судит. Свои выводы предпочитал делать сам, терпеть не мог шепотка на ухо.
Пришел человек производства, который сам побывал в шкуре начальника цеха. На совещаниях и планерках обращался с подчиненными всегда корректно, спокойно, с уважением к руководителю, но - требовательно. Если, что не так, спуску не давал".
С.: "Поняли быстро, какой он высококвалифицированный инженер-механик, до тонкости разбирающийся в станках. Такого не обведешь вокруг пальца. Это человек высокой эрудиции и грамотности".
Г.: "Он очень уважал людей, и к нему люди тянулись. Со своей бедой шли к нему, и не только, как к директору, но и как к человеку. Выслушивал, - и принимал решение".
Смирнов - настоящий хозяйственник, который постоянно ищет чего-то нового, ищет, как бы улучшить положение дел. Он сразу же решил создавать подсобное хозяйство: в Терновке был открыт цех по откорму поросят, а в Ново-Владимировке - по откорму бычков. К праздникам всегда раздавались заводчанам крупы, мясо.
Поддерживал самые тесные связи с партнерами в Харькове, в Кишиневе, в Болгарии, на Кубе, пытался осуществлять какие-то бартерные сделки".
С.: "В первый день, когда Смирнов вышел на работу, я был дежурным по заводу. Идем через пропитку, а там - пожар, периодически лак в трубах возгорается... Пришлось пожарных вызывать! Вот так началось у него - с пожара!
Запомнилось, как он на субботниках отстаивал смену, сваривал детали крупных электромашин. А непростое это дело, шов там особый, специальный, гидропрочный...
В конце месяца на заводе была настоящая штурмовщина. Так он нас всех расставлял по рабочим местам и сам подключался. В общем, одну смену - директором, а две - сборщиком. Итого - двадцать четыре часа".
Г.: "Помню, как ввел поздравления на планерках: кто проработал десять лет - цветы, двадцать лет - торт. Юбилейные даты, тоже, конечно. Люди это ценят и помнят.
Никогда не говорил по бумажке. Выступления у него яркие, запоминающиеся. Экспромтом мог отвечать на самые сложные вопросы - спокойно, уверенно".
С.: "Главная черта Игоря Николаевича - умение слушать и слышать. Он всегда слушал не с напускным, а с настоящим вниманием, с интересом. Всегда спросит: как обстоят дела дома?"
Г.: "Он всегда старался получить максимально полную информацию о производстве, и требовал обязательной информированности от руководителя. Чего-то не хватает, а почему?.. Точная информация - основа принятия взвешенных решений".
С.: "Для него характерны смелость при принятии решений, умение видеть перспективу, острая требовательность. Если уж он вникает в ситуацию -, то досконально.
Смирнов любит людей и доверяет им. Но доверять, к сожалению, можно не каждому. Считаю, что Игорю Николаевичу надо ужесточить спрос с чиновников за порученные участки работы. Доверяй, но проверяй! А вообще, я считаю, что нам повезло, что на "Электромаше" был такой директор..."
"Электромаш" недавно отметил свое сорокалетие. Многое из того, что было задумано еще в те годы, когда завод возглавлял Смирнов, стало реальностью.
Игорь Николаевич живо переживает проблемы завода и сейчас, еще бы, ведь это все-таки "его завод"! Наверное, он в свое время, когда приехал в Тирасполь, когда его избрали директором, думал что проработает там долго, уж во всяком случае до пенсии... Наверное, так бы и было, если бы не драматическое развитие событий в СССР, в Молдавии. Его - технократа до мозга костей - буквально оторвали от производства. Ставка была сделана на него, и он не мог отказать людям и обстоятельствам, не мог отсидеться, занимаясь таким любимым - по душе - делом. История уже перевернула страницу...

ДИРЕКТОР

В ноябре 1987 года И.Н. Смирнов приезжает в Молдавию, в Тирасполь. Здесь его ждало предприятие, коллектив которого, похоже, уже начинал привыкать к тому, что из "долговой ямы" выхода не предвиделось. Ситуация на заводе была сложной. И.М. Добровольский, пробывший директором тринадцать лет и в общем-то неплохо работая, видимо, уже исчерпал свой ресурс и ушел с должности по состоянию здоровья.
Должности директора крупного предприятия в тот период мог позавидовать только безумец. Ведь директор был подобно легендарному греческому герою Одиссею, пытавшемуся на своем утлом суденышке пробраться между гигантскими чудовищами - Сциллой и Харибдой, - зажат в прочные тиски между молотом и наковальней - между министерством и трудовым коллективом.
С одной стороны, план социально-экономического развития производства на предприятии утверждал трудовой коллектив, с другой - все основные фонды были у министерства. Вот и крутись, как слуга двух господ, пытаясь во что бы то ни стало уговорить, выбить, достать, договориться...
Но Смирнов не убоялся видимых невооруженным глазом трудностей. Он хотел и умел решать трудные проблемы.
В Доме культуры "Электромаша" 13 ноября 1987 года прошло собрание представителей подразделений завода. Были на нем и представители министерства, и второй секретарь горкома партии. А перед этим самым собранием, как рассказывает В.М.Рыляков, шла, как принято говорить, кулуарная работа среди руководящего состава завода с целью все-таки оставить на месте прежнего директора. На собрании предполагалось дать отлуп привозному кандидату со стороны. Добровольский - какой ни на есть, - а свой, известный до тонкостей, а этот что? "Темная лошадка", да к тому же и варяг из Новой Каховки - что там у него на уме, куда загнет?.. Начали задавать Смирнову каверзные вопросы с подковыркой. Один из таких ехидных вопросов задал и Рыляков (в ту пору работал он начальником цеха).
Но то, как спокойно, уверенно, без суеты, без заискивания перед собравшимися, как квалифицированно и грамотно отвечал на эти вопросы Смирнов - переломило ситуацию. У людей исчезло предубеждение против него. И те, кто пришел с явным и твердым желанием "прокатить", проголосовали за него. Выслушав его программу, заводчане поняли, что пришел не равнодушный чинуша, а человек с настроем на работу, на ликвидацию прорех и "узких мест" производства. Практически единогласно его избрали директором.
Начались трудовые будни. И не только трудовые, но и откровенно трудные.
В своем первом интервью, взятом у него корреспондентом "Днестровской правды" через два месяца после прихода на "Электромаш", И.Н.Смирнов на вопрос "Как вы оцениваете положение, в котором оказался завод?" ответил буквально следующее: "Электромаш" переживает трудный период. План прошлого года по поставкам недовыполнен на 8,6 процента или на 5,3 миллиона рублей. Велико отставание и по другим показателям. Основная причина этого, на мой взгляд, - в том, что важнейшие задачи техперевооружения предприятия решались некомплексно, и с изрядной долей самоуспокоенности. Долгое время затыкали дыры, а перспектива по существу выпала из поля зрения. Подрубали под корень неудовлетворительное материально-техническое обеспечение, отсутствие деловой помощи со стороны министерства. Крайне осложнило ситуацию то, что с 1983 года было заморожено строительство корпуса № 15. Все это больно ударило не только по экономике, но и по социальному развитию. Подорвало авторитет предприятия, в частности, отсутствие у людей перспективы на получение жилья: сейчас в очереди на улучшение жилищных условий электромашевцы составляют едва ли не четвертую часть очередников в городе. Завод потерял значительную часть кадров, особенно из инженерных служб. Со всей остротой проявился ряд противоречий. Одно из них, к примеру, заключалось в том, что при общем неблагополучии завода его СКБ процветало. Делались разработки ради разработок. Не было нацеленности конструкторов на конечный результат - на внедрение новшеств, выпуск добротной продукции. В итоге, доля убыточных для предприятия изделий превышает 700 тысяч рублей. Правда, часть вины за это лежит на министерстве".
Тяжело было начинать процесс преодоления тяжкого груза (в том числе и психологического) отставания. Не хватало оборотных средств для выполнения планов. Несмотря на провозглашение принципа хозрасчета и рыночных отношений, по-прежнему отношения по линии "министерство-предприятие" носили чисто распределительный характер. Многие не могли или не хотели понимать изменившихся условий хозяйствования, притерпевшись к роли аутсайдера... Смирнов вынужден был заменить главного экономиста, главного инженера, руководителя коммерческого отдела.... Но никогда в этих кадровых вопросах не рубил сплеча.
В течение нескольких недель он делал обход завода, знакомился с производством, вникал в подробности. Ему, прошедшему весь путь от ученика рабочего до рабочего-профессионала широкого профиля, а затем и инженера, все было интересно на новом месте работы. Одновременно он знакомился с людьми, происходил обмен мнениями, он откровенно беседовал с рабочими, спрашивал их мнение о начальниках цехов и других руководителях.
О тех, первых месяцах рассказывает Ф.С. Крейчман, нынешний директор "Электромаша", а в то время заместитель директора по производству: "Игорь Николаевич пришел к нам с должности заместителя директора по производству, и именно в производственном цикле прекрасно разбирался, видел все недостатки. Была тогда у меня человеческая опаска: всех поменял, не поменяет ли и меня?.. Но он никогда не подгребал всех под одну гребенку, внимательно разбирался в ситуации. А ситуация, несмотря на большое сходство с его предыдущим местом работы, все-таки отличалась. Смирнов работал в свое время начальником цеха 8 габарита - цеха, производящего крупные машины, к тому же цеха замкнутого цикла. Начальник такого цеха был как бы директором предприятия в миниатюре.
У нас же, на "Электромаше" цеха построены по технологическому принципу, - от одной структуры к другой. И тут так, - все обещают, что все будет хорошо, а в конце месяца в выпускном механосборочном цехе результата нет. В очередной раз провалили план. Игорь Николаевич пытался проводить планерки в сборочном цехе с разбором ситуации. И опять было то же самое: все давали заранее невыполнимые обещания, ну, как же возразить директору! Некоторые просто предпочитали промолчать об узких местах... А потом опять невыполненный план, невыполненные в очередной раз обещания, удар для директора, потому что он был заложником этих обещаний перед Москвой.
Был у меня сложный и долгий разговор с директором. Высказал я ему тогда, что, по моему мнению, директор не должен заниматься текущими проблемами, а вмешиваться только в форс-мажорных обстоятельствах. Иначе просто происходит отстранение руководителей, и все по любому вопросу, по "козырьковой системе", по любому поводу бегут к первому лицу. В результате получается зачастую "королевство кривых зеркал". Я тогда написал заявление об уходе, отдал...
Через несколько дней Смирнов разорвал это заявление.
Он умеет увидеть способность человека к ответственной работе, не склонен к кадровой чехарде, стремится вместе разрешать проблемы. Его демократизм, способность нормально реагировать на критику, - огромное достоинство".
Новый директор в работе старался дойти до глубины, до самой сути. Горностаевой мантии на плечах и короны на голове не ощущал. Надо, - и на крышу лазил, осматривал.
Тогда началось строительство того самого пятнадцатого корпуса, а с финансированием дело обстояло туго, Москва опять пыталась этот процесс заморозить. Игорь Николаевич теребил министерство: по его настоянию приезжал первый заместитель министра электротехнической промышленности, начальник главка, заместитель министра по капитальному строительству, представители Госстроя и Госплана. Он был вхож в госструктуры. Уже тогда умел быстро войти в контакт с людьми любого ранга, поставить проблемные вопросы, указать предлагаемый путь решения и тем самым вызвать доверие к себе. И это были неоценимо важные качества.
В той ситуации, - зависимости предприятия от министерства, слишком большой номенклатуры изделий, существования карательных функций госприемщиков, - у руководителя должно было быть качество не только напористости, но и в хорошем смысле - упорства. А это как раз одно из качеств Игоря Николаевича. Конечно, за это самое его упорство не раз доставалось ему на орехи на коллегии министерства. Да к тому же он никогда не проповедовал стиля заигрывания перед начальством, и всегда говорил правду.
Здесь нужно отметить, что и времена тогда несколько изменились, демократизация была партийной директивой, а значит с определенной долей натиска в министерских кругах, скрепя зубы, все-таки мирились. И, если раньше добивался успеха тот, кто успешнее всего лебезил и заглядывал начальству в глаза, то теперь добивался успеха тот, кто добивался, несмотря ни на что. Характер Смирнова пришелся к духу времени. Открыто "отшить" его, не слишком-то удобного, не решались....
Кстати, о госприемке. Попал тогда Смирнов в самый разгар этой кампании. Введение государственной приемки выпускаемой предприятием продукции по идее должно было поставить вопросы качества во главу угла. Однако вопросы качества здесь диктовал отнюдь не рынок с erо неумолимыми законами конкуренции, а чисто административный комплекс мер, насаждаемых сверху. Причем, как любая кампания, проводилось это без каких бы то ни было проработок технического уровня, без необходимой документации, без должной подготовки кадров, - даже без нужных для этого измерительных приборов (!).
А приговор выносился мгновенно и никакому обжалованию не подлежал: не выполнил - виновен! Представители госприемки получили на заводе власть практически неограниченную, вплоть до остановки производства. Ежедневно, а то и посменно, давался по телетайпу отчет в Москву, в министерство. Конечно, госприемка в какой-то степени дисциплинировала, но делалось это излишне жесткими методами, а самое главное - воспринимались вопросы качества, как что-то навязанное извне, а не необходимое самому трудовому коллективу.
Ситуацию усугубляло и то, что в госприемщики как на подбор пошли технологи из заводского СКБТ, то есть именно те, кто способствовал усугублению ситуации, представляя в свое время несовершенную документацию. Теперь они приобретали статус третейского судьи. Стычки Смирнова с госприемщиками носили практически постоянный характер. Завод вздохнул наконец с облегчением, когда госприемку все-таки отменили.
Об одной из острых проблем того периода рассказывает В.М. Рыляков, назначенный в начале 1988 года начальником производства завода: "В полный рост встала проблема обновления номенклатуры выпускаемых изделий. На разработку, изготовление опытных образцов, внедрение их в производство и серийный выпуск по тогдашним нормам отводилось около полутора лет. Но времени на столь длительную раскачку у нашего завода не было. И тогда по инициативе И.Н. Смирнова были созданы комплексные бригады для разработки и внедрения новых образцов электромашин. Формировались группы конструкторов, технологов. Определялась стоимость работ, и ставилось условие, - чем быстрее будет произведена разработка, тем быстрее будет получена и оплата. Таким образом, ушли от системы окладов, когда можно было чесать в затылке и спокойно ждать, когда закончится рабочий день. Появился явный стимул к производительной работе. И люди работали. Причем, не только на рабочих местах, но и дома, не только по рабочим дням, но если нужно, то и по праздникам. Были подключены опытные производственники. Полученные опытные образцы доводились буквально на ходу, "с колес", быстро выявлялись и устранялись все изъяны.
Выигрыш во времени был огромным: практически за полтора-два месяца появлялась новая машина! Используя такую методику, за полтора года завод обновил до 52% в номенклатуре выпускаемой продукции. Игорь Николаевич не стоял в стороне, - в то время была специальная "бригада Смирнова". Была и "бригада Рылякова".
На заводе изменилась атмосфера, появился интерес к работе, чувство причастности к большим проблемам, которые решались сообща. Коллектив сплотился, каждый работающий осознал свою значимость. На работу шли с желанием, а с работы - с удовлетворением от полученных результатов.
А ведь атмосфера в коллективе во многом зависит именно от руководителя. Игорь Николаевич сумел своей энергией, деловым настроем и уверенностью в достижимости поставленных задач заразить всех".
Линия директора была одна, - как можно скорее в полном объеме запустить производство. Ускоренными темпами шла реконструкция. Производилось улучшение электротехнической части и товарного вида выпускаемых машин.
Говорит Б.М. Штефан - тогда он был председателем Совета трудового коллектива "Электромаша": "Трудовой коллектив установил директору оклад - 350 рублей + 75% прогрессивки (при условии выполнения плана). Но этого "при условии" сразу добиться было невозможно. Так что получал Игорь Николаевич голый оклад.
В то время катастрофически не хватало оборотных средств, и тогда под неослабным контролем Смирнова построили литейный участок. В кратчайший срок был открыт магазин по продаже неликвидов, то есть материалов, частично непригодных для производства. Для населения эти самые неликвиды были просто находкой, а бюджет завода пополнялся.
Начала претворяться в жизнь программа строительства хозспособом, рассчитанная на четыре года. Как только был введен в строй свой собственный растворно-бетонный узел, - дело пошло. Начало строительства первого жилого дома "Электромаша" на улице Горького было положено именно И.Н.Смирновым.
Была произведена реконструкция базы отдыха "Электромаш" на Черном море, туда завезли первые комфортабельные домики из Болгарии. А стало это результатом поездки Смирнова в Пловдив, на предприятие, с которым мы близко сотрудничали. Посмотрел он, как устроен отдых у болгар, и решил, что нужно и у нас все переделывать, чтобы, наконец, наши люди тоже могли отдыхать в нормальных условиях, а не как в лагере беженцев. Разве они меньше заслужили этих самых нормальных условий?..
В бытовках на заводе был произведен ремонт, стало чисто. Построили две сауны, закупили дорогостоящее оборудование для медпункта. Заработал спортивный комплекс. Раз в неделю Смирнов собирал начальников цехов ... в арендованном спортклубе АТБ, играли в волейбол. Он сам - большой любитель спорта, и других к этому приобщил.
Тогда чисто стало не только в бытовках, - исчезли из обихода сплетни и бесконечные разборки и раздоры: завод стал похож на завод.
Директор очень тесно сотрудничал с СТК, практически любой вопрос доводился до совета трудового коллектива.
Хотел он открыть в Москве представительство "Электромаша", - была такая мечта. Помню, неоднократно ездил, выбивал... С одной поездкой связано у меня курьезное воспоминание: я от Смирнова поотстал, а надо было срочно (уже опаздывали в контору) перебраться через проспект Калинина, а там только подземные переходы, - не успеть! Так я с прижмуренными глазами и какой-то подвернувшейся под руку палочкой под истошный визг тормозов и свистки милиционеров, как Паниковский, перебегал поверху... Смеялись потом!".
Всем, без исключения, с кем бы я ни говорила, запомнились коммунистические субботники на заводе во времена Смирнова. И всем запомнилось, как вел себя тогда Смирнов - первое лицо на заводе.
Ф.С. Крейчман: "Все руководители в этот день обычно работали на рабочих местах, в цехах. Вот меня Игорь Николаевич и спрашивает: "А ты в каком цехе будешь?". Отвечаю шутливо, что де-мол в кабинете заместителя директора по производству, ведь всех надо загрузить работой и проследить, чтобы всем всего хватило... А он говорит "Ну ты ж и хитрый!". Посидел я полдня в кабинете, а потом, конечно, работал на сборке. Смирнов же, как обычно, переодевался в костюм сварщика, надевал маску, - и целую смену работал, варил. Его швы, кстати, специалисты хвалили".
Жил тогда Смирнов в общежитии, наконец, когда исполком выделил квартиру, приехала машина из Новой Каховки - с вещами. Стали разгружать. Помогали товарищи по работе. Так всем запомнилось, что когда нужно было снять с грузовика пианино - старинное и такое тяжеленное, - прямо не сдвинешь, с одной стороны ухватились четверо, а с другой - один Смирнов - стащили, не повредив, - сила у Игоря Николаевича недюжинная.
Кстати о квартире. Г.С. Андреева вспоминает: "Я тогда работала юристом исполкома. И вот однажды в кабинет 208 Дома Советов, где находился мой кабинет, зашел высокий мужчина, представился Смирновым. Он сообщил, что назначен новым директором "Электромаша", а ко мне у него был один вопрос: законно ли была выделена ему квартира?.. Я буквально обалдела, за всю свою работу юристом, впервые встречала того, кто интересовался, по закону ли выделяется ему жилье. Всегда было наоборот..."
Все еще с того времени помнят, как он прост в быту, независтлив, бескорыстен. Собой занимается по "остаточному принципу", а вот по отношению к другим заботлив, обязательно поинтересуется, как обстоят дела дома, в семье. Не отрывается от людей, и это, именно это, отличало его, как директора.
Я решила узнать, а помнят ли сейчас, по прошествии одиннадцати лет, Смирнова на "Электромаше"? Беседую с двумя ветеранами завода, - с Леонидом Васильевичем Созоновым - бывшим начальником цеха крупных электромашин, сейчас он работает диспетчером ПДО, и с Людмилой Марковной Грачевой - бывшим начальником обмоточного цеха по выпуску малых электромашин, в настоящее время - начальником отдела конструкторско-технологической документации.
Созонов.: "Первое знакомство с ним было, конечно, на собрании, где выбирали директора. Сразу понравилось, что Игорь Николаевич не кивал на министерство, не сулил золотые горы. Говорил, что надо надеяться на самих себя, работать, и все можно исправить и всего добиться. Вот эту веру в себя, в свои силы он и сумел передать электромашевцам."
Грачева: "У нас был самый большой цех на заводе, триста шестьдесят человек и в основном одни женщины. Помнится, как Смирнов делал первый обход. Шел такой внешне - строгий. Подумали тогда: "Ну, будет нам на орехи!". Потом поняли, он строгий, но по справедливости судит. Свои выводы предпочитал делать сам, терпеть не мог шепотка на ухо.
Пришел человек производства, который сам побывал в шкуре начальника цеха. На совещаниях и планерках обращался с подчиненными всегда корректно, спокойно, с уважением к руководителю, но - требовательно. Если, что не так, спуску не давал".
С.: "Поняли быстро, какой он высококвалифицированный инженер-механик, до тонкости разбирающийся в станках. Такого не обведешь вокруг пальца. Это человек высокой эрудиции и грамотности".
Г.: "Он очень уважал людей, и к нему люди тянулись. Со своей бедой шли к нему, и не только, как к директору, но и как к человеку. Выслушивал, - и принимал решение".
Смирнов - настоящий хозяйственник, который постоянно ищет чего-то нового, ищет, как бы улучшить положение дел. Он сразу же решил создавать подсобное хозяйство: в Терновке был открыт цех по откорму поросят, а в Ново-Владимировке - по откорму бычков. К праздникам всегда раздавались заводчанам крупы, мясо.
Поддерживал самые тесные связи с партнерами в Харькове, в Кишиневе, в Болгарии, на Кубе, пытался осуществлять какие-то бартерные сделки".
С.: "В первый день, когда Смирнов вышел на работу, я был дежурным по заводу. Идем через пропитку, а там - пожар, периодически лак в трубах возгорается... Пришлось пожарных вызывать! Вот так началось у него - с пожара!
Запомнилось, как он на субботниках отстаивал смену, сваривал детали крупных электромашин. А непростое это дело, шов там особый, специальный, гидропрочный...
В конце месяца на заводе была настоящая штурмовщина. Так он нас всех расставлял по рабочим местам и сам подключался. В общем, одну смену - директором, а две - сборщиком. Итого - двадцать четыре часа".
Г.: "Помню, как ввел поздравления на планерках: кто проработал десять лет - цветы, двадцать лет - торт. Юбилейные даты, тоже, конечно. Люди это ценят и помнят.
Никогда не говорил по бумажке. Выступления у него яркие, запоминающиеся. Экспромтом мог отвечать на самые сложные вопросы - спокойно, уверенно".
С.: "Главная черта Игоря Николаевича - умение слушать и слышать. Он всегда слушал не с напускным, а с настоящим вниманием, с интересом. Всегда спросит: как обстоят дела дома?"
Г.: "Он всегда старался получить максимально полную информацию о производстве, и требовал обязательной информированности от руководителя. Чего-то не хватает, а почему?.. Точная информация - основа принятия взвешенных решений".
С.: "Для него характерны смелость при принятии решений, умение видеть перспективу, острая требовательность. Если уж он вникает в ситуацию -, то досконально.
Смирнов любит людей и доверяет им. Но доверять, к сожалению, можно не каждому. Считаю, что Игорю Николаевичу надо ужесточить спрос с чиновников за порученные участки работы. Доверяй, но проверяй! А вообще, я считаю, что нам повезло, что на "Электромаше" был такой директор..."
"Электромаш" недавно отметил свое сорокалетие. Многое из того, что было задумано еще в те годы, когда завод возглавлял Смирнов, стало реальностью.
Игорь Николаевич живо переживает проблемы завода и сейчас, еще бы, ведь это все-таки "его завод"! Наверное, он в свое время, когда приехал в Тирасполь, когда его избрали директором, думал что проработает там долго, уж во всяком случае до пенсии... Наверное, так бы и было, если бы не драматическое развитие событий в СССР, в Молдавии. Его - технократа до мозга костей - буквально оторвали от производства. Ставка была сделана на него, и он не мог отказать людям и обстоятельствам, не мог отсидеться, занимаясь таким любимым - по душе - делом. История уже перевернула страницу...

ДИРЕКТОР

В ноябре 1987 года И.Н. Смирнов приезжает в Молдавию, в Тирасполь. Здесь его ждало предприятие, коллектив которого, похоже, уже начинал привыкать к тому, что из "долговой ямы" выхода не предвиделось. Ситуация на заводе была сложной. И.М. Добровольский, пробывший директором тринадцать лет и в общем-то неплохо работая, видимо, уже исчерпал свой ресурс и ушел с должности по состоянию здоровья.
Должности директора крупного предприятия в тот период мог позавидовать только безумец. Ведь директор был подобно легендарному греческому герою Одиссею, пытавшемуся на своем утлом суденышке пробраться между гигантскими чудовищами - Сциллой и Харибдой, - зажат в прочные тиски между молотом и наковальней - между министерством и трудовым коллективом.
С одной стороны, план социально-экономического развития производства на предприятии утверждал трудовой коллектив, с другой - все основные фонды были у министерства. Вот и крутись, как слуга двух господ, пытаясь во что бы то ни стало уговорить, выбить, достать, договориться...
Но Смирнов не убоялся видимых невооруженным глазом трудностей. Он хотел и умел решать трудные проблемы.
В Доме культуры "Электромаша" 13 ноября 1987 года прошло собрание представителей подразделений завода. Были на нем и представители министерства, и второй секретарь горкома партии. А перед этим самым собранием, как рассказывает В.М.Рыляков, шла, как принято говорить, кулуарная работа среди руководящего состава завода с целью все-таки оставить на месте прежнего директора. На собрании предполагалось дать отлуп привозному кандидату со стороны. Добровольский - какой ни на есть, - а свой, известный до тонкостей, а этот что? "Темная лошадка", да к тому же и варяг из Новой Каховки - что там у него на уме, куда загнет?.. Начали задавать Смирнову каверзные вопросы с подковыркой. Один из таких ехидных вопросов задал и Рыляков (в ту пору работал он начальником цеха).
Но то, как спокойно, уверенно, без суеты, без заискивания перед собравшимися, как квалифицированно и грамотно отвечал на эти вопросы Смирнов - переломило ситуацию. У людей исчезло предубеждение против него. И те, кто пришел с явным и твердым желанием "прокатить", проголосовали за него. Выслушав его программу, заводчане поняли, что пришел не равнодушный чинуша, а человек с настроем на работу, на ликвидацию прорех и "узких мест" производства. Практически единогласно его избрали директором.
Начались трудовые будни. И не только трудовые, но и откровенно трудные.
В своем первом интервью, взятом у него корреспондентом "Днестровской правды" через два месяца после прихода на "Электромаш", И.Н.Смирнов на вопрос "Как вы оцениваете положение, в котором оказался завод?" ответил буквально следующее: "Электромаш" переживает трудный период. План прошлого года по поставкам недовыполнен на 8,6 процента или на 5,3 миллиона рублей. Велико отставание и по другим показателям. Основная причина этого, на мой взгляд, - в том, что важнейшие задачи техперевооружения предприятия решались некомплексно, и с изрядной долей самоуспокоенности. Долгое время затыкали дыры, а перспектива по существу выпала из поля зрения. Подрубали под корень неудовлетворительное материально-техническое обеспечение, отсутствие деловой помощи со стороны министерства. Крайне осложнило ситуацию то, что с 1983 года было заморожено строительство корпуса № 15. Все это больно ударило не только по экономике, но и по социальному развитию. Подорвало авторитет предприятия, в частности, отсутствие у людей перспективы на получение жилья: сейчас в очереди на улучшение жилищных условий электромашевцы составляют едва ли не четвертую часть очередников в городе. Завод потерял значительную часть кадров, особенно из инженерных служб. Со всей остротой проявился ряд противоречий. Одно из них, к примеру, заключалось в том, что при общем неблагополучии завода его СКБ процветало. Делались разработки ради разработок. Не было нацеленности конструкторов на конечный результат - на внедрение новшеств, выпуск добротной продукции. В итоге, доля убыточных для предприятия изделий превышает 700 тысяч рублей. Правда, часть вины за это лежит на министерстве".
Тяжело было начинать процесс преодоления тяжкого груза (в том числе и психологического) отставания. Не хватало оборотных средств для выполнения планов. Несмотря на провозглашение принципа хозрасчета и рыночных отношений, по-прежнему отношения по линии "министерство-предприятие" носили чисто распределительный характер. Многие не могли или не хотели понимать изменившихся условий хозяйствования, притерпевшись к роли аутсайдера... Смирнов вынужден был заменить главного экономиста, главного инженера, руководителя коммерческого отдела.... Но никогда в этих кадровых вопросах не рубил сплеча.
В течение нескольких недель он делал обход завода, знакомился с производством, вникал в подробности. Ему, прошедшему весь путь от ученика рабочего до рабочего-профессионала широкого профиля, а затем и инженера, все было интересно на новом месте работы. Одновременно он знакомился с людьми, происходил обмен мнениями, он откровенно беседовал с рабочими, спрашивал их мнение о начальниках цехов и других руководителях.
О тех, первых месяцах рассказывает Ф.С. Крейчман, нынешний директор "Электромаша", а в то время заместитель директора по производству: "Игорь Николаевич пришел к нам с должности заместителя директора по производству, и именно в производственном цикле прекрасно разбирался, видел все недостатки. Была тогда у меня человеческая опаска: всех поменял, не поменяет ли и меня?.. Но он никогда не подгребал всех под одну гребенку, внимательно разбирался в ситуации. А ситуация, несмотря на большое сходство с его предыдущим местом работы, все-таки отличалась. Смирнов работал в свое время начальником цеха 8 габарита - цеха, производящего крупные машины, к тому же цеха замкнутого цикла. Начальник такого цеха был как бы директором предприятия в миниатюре.
У нас же, на "Электромаше" цеха построены по технологическому принципу, - от одной структуры к другой. И тут так, - все обещают, что все будет хорошо, а в конце месяца в выпускном механосборочном цехе результата нет. В очередной раз провалили план. Игорь Николаевич пытался проводить планерки в сборочном цехе с разбором ситуации. И опять было то же самое: все давали заранее невыполнимые обещания, ну, как же возразить директору! Некоторые просто предпочитали промолчать об узких местах... А потом опять невыполненный план, невыполненные в очередной раз обещания, удар для директора, потому что он был заложником этих обещаний перед Москвой.
Был у меня сложный и долгий разговор с директором. Высказал я ему тогда, что, по моему мнению, директор не должен заниматься текущими проблемами, а вмешиваться только в форс-мажорных обстоятельствах. Иначе просто происходит отстранение руководителей, и все по любому вопросу, по "козырьковой системе", по любому поводу бегут к первому лицу. В результате получается зачастую "королевство кривых зеркал". Я тогда написал заявление об уходе, отдал...
Через несколько дней Смирнов разорвал это заявление.
Он умеет увидеть способность человека к ответственной работе, не склонен к кадровой чехарде, стремится вместе разрешать проблемы. Его демократизм, способность нормально реагировать на критику, - огромное достоинство".
Новый директор в работе старался дойти до глубины, до самой сути. Горностаевой мантии на плечах и короны на голове не ощущал. Надо, - и на крышу лазил, осматривал.
Тогда началось строительство того самого пятнадцатого корпуса, а с финансированием дело обстояло туго, Москва опять пыталась этот процесс заморозить. Игорь Николаевич теребил министерство: по его настоянию приезжал первый заместитель министра электротехнической промышленности, начальник главка, заместитель министра по капитальному строительству, представители Госстроя и Госплана. Он был вхож в госструктуры. Уже тогда умел быстро войти в контакт с людьми любого ранга, поставить проблемные вопросы, указать предлагаемый путь решения и тем самым вызвать доверие к себе. И это были неоценимо важные качества.
В той ситуации, - зависимости предприятия от министерства, слишком большой номенклатуры изделий, существования карательных функций госприемщиков, - у руководителя должно было быть качество не только напористости, но и в хорошем смысле - упорства. А это как раз одно из качеств Игоря Николаевича. Конечно, за это самое его упорство не раз доставалось ему на орехи на коллегии министерства. Да к тому же он никогда не проповедовал стиля заигрывания перед начальством, и всегда говорил правду.
Здесь нужно отметить, что и времена тогда несколько изменились, демократизация была партийной директивой, а значит с определенной долей натиска в министерских кругах, скрепя зубы, все-таки мирились. И, если раньше добивался успеха тот, кто успешнее всего лебезил и заглядывал начальству в глаза, то теперь добивался успеха тот, кто добивался, несмотря ни на что. Характер Смирнова пришелся к духу времени. Открыто "отшить" его, не слишком-то удобного, не решались....
Кстати, о госприемке. Попал тогда Смирнов в самый разгар этой кампании. Введение государственной приемки выпускаемой предприятием продукции по идее должно было поставить вопросы качества во главу угла. Однако вопросы качества здесь диктовал отнюдь не рынок с erо неумолимыми законами конкуренции, а чисто административный комплекс мер, насаждаемых сверху. Причем, как любая кампания, проводилось это без каких бы то ни было проработок технического уровня, без необходимой документации, без должной подготовки кадров, - даже без нужных для этого измерительных приборов (!).
А приговор выносился мгновенно и никакому обжалованию не подлежал: не выполнил - виновен! Представители госприемки получили на заводе власть практически неограниченную, вплоть до остановки производства. Ежедневно, а то и посменно, давался по телетайпу отчет в Москву, в министерство. Конечно, госприемка в какой-то степени дисциплинировала, но делалось это излишне жесткими методами, а самое главное - воспринимались вопросы качества, как что-то навязанное извне, а не необходимое самому трудовому коллективу.
Ситуацию усугубляло и то, что в госприемщики как на подбор пошли технологи из заводского СКБТ, то есть именно те, кто способствовал усугублению ситуации, представляя в свое время несовершенную документацию. Теперь они приобретали статус третейского судьи. Стычки Смирнова с госприемщиками носили практически постоянный характер. Завод вздохнул наконец с облегчением, когда госприемку все-таки отменили.
Об одной из острых проблем того периода рассказывает В.М. Рыляков, назначенный в начале 1988 года начальником производства завода: "В полный рост встала проблема обновления номенклатуры выпускаемых изделий. На разработку, изготовление опытных образцов, внедрение их в производство и серийный выпуск по тогдашним нормам отводилось около полутора лет. Но времени на столь длительную раскачку у нашего завода не было. И тогда по инициативе И.Н. Смирнова были созданы комплексные бригады для разработки и внедрения новых образцов электромашин. Формировались группы конструкторов, технологов. Определялась стоимость работ, и ставилось условие, - чем быстрее будет произведена разработка, тем быстрее будет получена и оплата. Таким образом, ушли от системы окладов, когда можно было чесать в затылке и спокойно ждать, когда закончится рабочий день. Появился явный стимул к производительной работе. И люди работали. Причем, не только на рабочих местах, но и дома, не только по рабочим дням, но если нужно, то и по праздникам. Были подключены опытные производственники. Полученные опытные образцы доводились буквально на ходу, "с колес", быстро выявлялись и устранялись все изъяны.
Выигрыш во времени был огромным: практически за полтора-два месяца появлялась новая машина! Используя такую методику, за полтора года завод обновил до 52% в номенклатуре выпускаемой продукции. Игорь Николаевич не стоял в стороне, - в то время была специальная "бригада Смирнова". Была и "бригада Рылякова".
На заводе изменилась атмосфера, появился интерес к работе, чувство причастности к большим проблемам, которые решались сообща. Коллектив сплотился, каждый работающий осознал свою значимость. На работу шли с желанием, а с работы - с удовлетворением от полученных результатов.
А ведь атмосфера в коллективе во многом зависит именно от руководителя. Игорь Николаевич сумел своей энергией, деловым настроем и уверенностью в достижимости поставленных задач заразить всех".
Линия директора была одна, - как можно скорее в полном объеме запустить производство. Ускоренными темпами шла реконструкция. Производилось улучшение электротехнической части и товарного вида выпускаемых машин.
Говорит Б.М. Штефан - тогда он был председателем Совета трудового коллектива "Электромаша": "Трудовой коллектив установил директору оклад - 350 рублей + 75% прогрессивки (при условии выполнения плана). Но этого "при условии" сразу добиться было невозможно. Так что получал Игорь Николаевич голый оклад.
В то время катастрофически не хватало оборотных средств, и тогда под неослабным контролем Смирнова построили литейный участок. В кратчайший срок был открыт магазин по продаже неликвидов, то есть материалов, частично непригодных для производства. Для населения эти самые неликвиды были просто находкой, а бюджет завода пополнялся.
Начала претворяться в жизнь программа строительства хозспособом, рассчитанная на четыре года. Как только был введен в строй свой собственный растворно-бетонный узел, - дело пошло. Начало строительства первого жилого дома "Электромаша" на улице Горького было положено именно И.Н.Смирновым.
Была произведена реконструкция базы отдыха "Электромаш" на Черном море, туда завезли первые комфортабельные домики из Болгарии. А стало это результатом поездки Смирнова в Пловдив, на предприятие, с которым мы близко сотрудничали. Посмотрел он, как устроен отдых у болгар, и решил, что нужно и у нас все переделывать, чтобы, наконец, наши люди тоже могли отдыхать в нормальных условиях, а не как в лагере беженцев. Разве они меньше заслужили этих самых нормальных условий?..
В бытовках на заводе был произведен ремонт, стало чисто. Построили две сауны, закупили дорогостоящее оборудование для медпункта. Заработал спортивный комплекс. Раз в неделю Смирнов собирал начальников цехов ... в арендованном спортклубе АТБ, играли в волейбол. Он сам - большой любитель спорта, и других к этому приобщил.
Тогда чисто стало не только в бытовках, - исчезли из обихода сплетни и бесконечные разборки и раздоры: завод стал похож на завод.
Директор очень тесно сотрудничал с СТК, практически любой вопрос доводился до совета трудового коллектива.
Хотел он открыть в Москве представительство "Электромаша", - была такая мечта. Помню, неоднократно ездил, выбивал... С одной поездкой связано у меня курьезное воспоминание: я от Смирнова поотстал, а надо было срочно (уже опаздывали в контору) перебраться через проспект Калинина, а там только подземные переходы, - не успеть! Так я с прижмуренными глазами и какой-то подвернувшейся под руку палочкой под истошный визг тормозов и свистки милиционеров, как Паниковский, перебегал поверху... Смеялись потом!".
Всем, без исключения, с кем бы я ни говорила, запомнились коммунистические субботники на заводе во времена Смирнова. И всем запомнилось, как вел себя тогда Смирнов - первое лицо на заводе.
Ф.С. Крейчман: "Все руководители в этот день обычно работали на рабочих местах, в цехах. Вот меня Игорь Николаевич и спрашивает: "А ты в каком цехе будешь?". Отвечаю шутливо, что де-мол в кабинете заместителя директора по производству, ведь всех надо загрузить работой и проследить, чтобы всем всего хватило... А он говорит "Ну ты ж и хитрый!". Посидел я полдня в кабинете, а потом, конечно, работал на сборке. Смирнов же, как обычно, переодевался в костюм сварщика, надевал маску, - и целую смену работал, варил. Его швы, кстати, специалисты хвалили".
Жил тогда Смирнов в общежитии, наконец, когда исполком выделил квартиру, приехала машина из Новой Каховки - с вещами. Стали разгружать. Помогали товарищи по работе. Так всем запомнилось, что когда нужно было снять с грузовика пианино - старинное и такое тяжеленное, - прямо не сдвинешь, с одной стороны ухватились четверо, а с другой - один Смирнов - стащили, не повредив, - сила у Игоря Николаевича недюжинная.
Кстати о квартире. Г.С. Андреева вспоминает: "Я тогда работала юристом исполкома. И вот однажды в кабинет 208 Дома Советов, где находился мой кабинет, зашел высокий мужчина, представился Смирновым. Он сообщил, что назначен новым директором "Электромаша", а ко мне у него был один вопрос: законно ли была выделена ему квартира?.. Я буквально обалдела, за всю свою работу юристом, впервые встречала того, кто интересовался, по закону ли выделяется ему жилье. Всегда было наоборот..."
Все еще с того времени помнят, как он прост в быту, независтлив, бескорыстен. Собой занимается по "остаточному принципу", а вот по отношению к другим заботлив, обязательно поинтересуется, как обстоят дела дома, в семье. Не отрывается от людей, и это, именно это, отличало его, как директора.
Я решила узнать, а помнят ли сейчас, по прошествии одиннадцати лет, Смирнова на "Электромаше"? Беседую с двумя ветеранами завода, - с Леонидом Васильевичем Созоновым - бывшим начальником цеха крупных электромашин, сейчас он работает диспетчером ПДО, и с Людмилой Марковной Грачевой - бывшим начальником обмоточного цеха по выпуску малых электромашин, в настоящее время - начальником отдела конструкторско-технологической документации.
Созонов.: "Первое знакомство с ним было, конечно, на собрании, где выбирали директора. Сразу понравилось, что Игорь Николаевич не кивал на министерство, не сулил золотые горы. Говорил, что надо надеяться на самих себя, работать, и все можно исправить и всего добиться. Вот эту веру в себя, в свои силы он и сумел передать электромашевцам."
Грачева: "У нас был самый большой цех на заводе, триста шестьдесят человек и в основном одни женщины. Помнится, как Смирнов делал первый обход. Шел такой внешне - строгий. Подумали тогда: "Ну, будет нам на орехи!". Потом поняли, он строгий, но по справедливости судит. Свои выводы предпочитал делать сам, терпеть не мог шепотка на ухо.
Пришел человек производства, который сам побывал в шкуре начальника цеха. На совещаниях и планерках обращался с подчиненными всегда корректно, спокойно, с уважением к руководителю, но - требовательно. Если, что не так, спуску не давал".
С.: "Поняли быстро, какой он высококвалифицированный инженер-механик, до тонкости разбирающийся в станках. Такого не обведешь вокруг пальца. Это человек высокой эрудиции и грамотности".
Г.: "Он очень уважал людей, и к нему люди тянулись. Со своей бедой шли к нему, и не только, как к директору, но и как к человеку. Выслушивал, - и принимал решение".
Смирнов - настоящий хозяйственник, который постоянно ищет чего-то нового, ищет, как бы улучшить положение дел. Он сразу же решил создавать подсобное хозяйство: в Терновке был открыт цех по откорму поросят, а в Ново-Владимировке - по откорму бычков. К праздникам всегда раздавались заводчанам крупы, мясо.
Поддерживал самые тесные связи с партнерами в Харькове, в Кишиневе, в Болгарии, на Кубе, пытался осуществлять какие-то бартерные сделки".
С.: "В первый день, когда Смирнов вышел на работу, я был дежурным по заводу. Идем через пропитку, а там - пожар, периодически лак в трубах возгорается... Пришлось пожарных вызывать! Вот так началось у него - с пожара!
Запомнилось, как он на субботниках отстаивал смену, сваривал детали крупных электромашин. А непростое это дело, шов там особый, специальный, гидропрочный...
В конце месяца на заводе была настоящая штурмовщина. Так он нас всех расставлял по рабочим местам и сам подключался. В общем, одну смену - директором, а две - сборщиком. Итого - двадцать четыре часа".
Г.: "Помню, как ввел поздравления на планерках: кто проработал десять лет - цветы, двадцать лет - торт. Юбилейные даты, тоже, конечно. Люди это ценят и помнят.
Никогда не говорил по бумажке. Выступления у него яркие, запоминающиеся. Экспромтом мог отвечать на самые сложные вопросы - спокойно, уверенно".
С.: "Главная черта Игоря Николаевича - умение слушать и слышать. Он всегда слушал не с напускным, а с настоящим вниманием, с интересом. Всегда спросит: как обстоят дела дома?"
Г.: "Он всегда старался получить максимально полную информацию о производстве, и требовал обязательной информированности от руководителя. Чего-то не хватает, а почему?.. Точная информация - основа принятия взвешенных решений".
С.: "Для него характерны смелость при принятии решений, умение видеть перспективу, острая требовательность. Если уж он вникает в ситуацию -, то досконально.
Смирнов любит людей и доверяет им. Но доверять, к сожалению, можно не каждому. Считаю, что Игорю Николаевичу надо ужесточить спрос с чиновников за порученные участки работы. Доверяй, но проверяй! А вообще, я считаю, что нам повезло, что на "Электромаше" был такой директор..."
"Электромаш" недавно отметил свое сорокалетие. Многое из того, что было задумано еще в те годы, когда завод возглавлял Смирнов, стало реальностью.
Игорь Николаевич живо переживает проблемы завода и сейчас, еще бы, ведь это все-таки "его завод"! Наверное, он в свое время, когда приехал в Тирасполь, когда его избрали директором, думал что проработает там долго, уж во всяком случае до пенсии... Наверное, так бы и было, если бы не драматическое развитие событий в СССР, в Молдавии. Его - технократа до мозга костей - буквально оторвали от производства. Ставка была сделана на него, и он не мог отказать людям и обстоятельствам, не мог отсидеться, занимаясь таким любимым - по душе - делом. История уже перевернула страницу...